451 мегагерц
Шрифт:
Конечно, она ничего не знала. Но если бы даже узнала, вряд ли стала бы переживать из-за имплантов. Музыка и только музыка — вот что заботило ее всю жизнь. А теперь у нее отняли музыку, хотя она еще жива.
Он прибыл за четверть часа до начала концерта. Переоделся в белый фрак метрдотеля и спустился в ресторан. Обход постов, проверка периметра — старые термины все еще всплывали в памяти, но казались такими же неуместными, как ржавый танк на стоянке сверхзвуковых скатов. Нет, теперь никаких пафосных ограждений и оцеплений, как в молодости.
— Здравствуйте, сэр. — Две официантки на входе коротко поклонились. — Вы будете присутствовать?
— Да, нужно кое-что проверить. — Сондерс показал глазами на ближайшую люстру в фойе ресторана. Едва ли младшие швеи Артели знают, куда на самом деле спрятан меморт-генератор. Раньше его встраивали прямо в рамочку металл-детектора. Теперь даже рамочки не нужны.
Но и намека на люстру достаточно. Сондерс шагнул в зал.
— Извините, сэр…
Одна из официанток подошла ближе.
— Вы проверяете… нас?
Он поднял бровь.
— Нет, а что такое?
— Я не спросила ваш допуск, ведь вы с женой часто бывали на тестовых концертах. Но проход на концерт с записывающими устройствами запрещен. — Девушка подняла чуть выше круглый поднос, который держала в руке. — Мой сканнер показывает, что у вас есть…
Сондерс нахмурился и вынул из кармана золотой портсигар.
— Вы хоть знаете, что это такое?
Вторая официантка тоже подошла и дернула первую за рукав. Но та была непреклонна.
— Я не уверена, мой сканнер дает сбой. Думаю, это персональный искин класса не ниже «алеф». И вам нельзя с ним…
— Ваше имя?
— С-с… Софи. — Девушка покраснела. — Извините, если…
— Все нормально, Софи. Я буду ходатайствовать, чтобы вас поскорее перевели в старшие швеи. Вы прошли проверку. Заберите эту штуку в камеру хранения.
Сондерс широко улыбнулся и протянул ей портсигар. И продолжая улыбаться, вошел в зал ресторана. «Я же тебе говорила!» — раздалось за спиной.
Проклятая девчонка. Раньше он бы порадовался таким сотрудникам. Но сегодня… сегодня все против него.
Мико была права насчет новой энки.
Лишь только раздались первые аккорды, каким-то далеким и незначительным сразу стало все, что было у Сондерса перед глазами. В энке не было слов, но ему казалось, что он слышит песню. В ней пелось о тех, кто уходит, и о тех, кто ждет; о тех, кто летит к облакам, и о тех, кто падает в бездну; о тех, кто делает, а потом раскаивается, и о тех, кто не делает, а потом всю жизнь сожалеет… И о море, которому все равно.
Музыка смолкла. Публика начала медленно расходиться. Всего в зале собралось человек двадцать, но среди них не было случайных людей. Опытным глазом Сондерс отмечал директоров корпорации. Они сидели в первых рядах, эдакие холеные пингвины в безупречных костюмах. За ними шли спецы по музыкальному искусственному интеллекту — коллеги Мико. У многих на глазах были слезы. Последние скрипты Мико позволили ее музискину создать настоящий шедевр.
Нет, не ее музискину. Здесь все принадлежит корпорации. Включая слезы. И конечно, музыку. На днях состоится еще
Если бы ему удалось пронести свой портсигар с искином, и записать… Мелодия все еще крутилась в голове Сондерса. Он мог бы ее напеть. Но как донести ее до Мико? Очевидно, музискины используют какие-то коды, чтобы хранить все эти звуки в нужной последовательности. Если бы он мог создать такую систему кодов прямо здесь, из подручных материалов…
Он тряхнул кистью. Из-под края рукава показался браслет-четки, подарок Мико. Издали смотрится как яшма, но если приглядеться, увидишь в каждой бусине спрессованную массу старинных компьютерных деталей. Разноцветные светодиоды, кристаллы процессорного кремния, золотые клеммы, кусочки печатных плат с узорами проводников… Мико любила эту простую бижутерию из бедных районов, где сама выросла.
Сондерс перегнал пару бусин по нитке. Если мысленно связать звуки разного тона с разными детальками в бусинах, а потом повесить на нитку в нужном порядке… Или с разным цветом хотя бы… Как-то ведь они записывают все эти мелодии в программах.
Тупой солдафон! Ты столько лет жил рядом с женщиной, которая считается лучшим настройщиком музискинов на континенте — и ни черта не знаешь о ее работе! Хотя тысячу раз видел, как она открывает музыкальный редактор, как крутятся в воздухе эти голографические штуки, похожие на больничные кардиограммы, только объемные, вроде колючих червей. Как они пульсируют, втягивают и убирают иглы, сливаются друг с другом или опять разлетаются под взмахами рук Мико, послушные мельчайшим движениям ее танцующих пальцев…
— Извините, сэр, срочный вызов для вас. — Девушка-официантка, отобравшая у него портсигар, стояла рядом. Сондерс быстро опустил руку, и браслет скрылся под рукавом. Нет, сегодня уже ничего не получится.
Он вышел в фойе. Вторая официантка протянула ему портсигар.
— Это мое? — удивился Сондерс. — А… как я тут оказался?
У официанток округлились глаза.
— Ладно-ладно, шучу. Я прекрасно помню, что обещал сделать одну из вас старшей феей.
Девушки прыснули в кулачки.
— Вот только не помню, какую именно. Или может, обеих?
Официантки снова сделали серьезные лица. Наконец одна робко улыбнулась:
— Вы… опять нас проверяете, сэр?
— Ну, я вижу, вас не обманешь! — Сондерс взял у нее свой пищащий искин-портсигар. — Отлично, так держать.
Он вышел на улицу. Проклятые яйцеголовые знали свое дело. Первые версии меморт-генератора отшибали человеку всю краткосрочную память за последний час, а то и больше. Но позже эти умники научились настраивать облучение поточней. Сондерс помнил даже, как возился с браслетом. Но мелодию вспомнить не мог, хоть убей.