48 часов
Шрифт:
Тремя минутами позже мы уже летели над островом — пятьдесят гектаров камня без стебелька травы. По сравнению с Эйлен Ораном каторжная тюрьма в Алкатрасе могла показаться милым, зеленым местечком, где приятно провести отпуск. И все же мы нашли дом, из трубы которого к тому же шел дым. Рядом с домом, в котором явно кто-то был, находился ангар. Каким бы образом ни добывал себе хозяин этого дома средства для пропитания, было ясно, что делал он это не обрабатывая почву. А значит, он должен был иметь хоть какое-то суденышко, чтобы ловить рыбу и покидать остров, поскольку не вызывало
Уильямс высадил меня в двадцати метрах от ангара. Я как раз обходил его, когда мне пришлось внезапно задержаться. В принципе, я всегда внезапно задерживаюсь, когда мне в желудок резко упирается ствол оружия. Потом должно было пройти некоторое время, чтобы я отдышался и сумел выпрямиться.
Он был высокий, седой и тощий, лет за шестьдесят. Не брился он по крайней мере неделю, а рубашку, впрочем, без воротничка, не менял, наверное, с месяц. В руках он держал двустволку, может, не слишком современную, зато старую надежную модель калибра двенадцать. По сути — даже лучше кольта, если надо снести кому-нибудь голову с такого, как в данном случае, небольшого расстояния. Левый ствол был направлен прямиком в мой правый глаз. Когда старик заговорил, я понял, что он не читал ни одной из тех многочисленных книг, в которых живописалось знаменитое шотландское гостеприимство.
— Откуда вы взялись, черт вас побери?! — рявкнул он.
— Меня зовут Джонсон. Опустите, пожалуйста, ружье. Я…
— Что вы тут делаете, черт побери?!
— Вы необычайно вежливы, — добродушно заметил я.
— Э, человече, я не буду повторять вопрос!
— Спасательная служба. Мы ищем судно, которое где-то в этом районе терпит бедствие.
— Я не видел здесь никакого судна. А вы убирайтесь отсюда!
Он опустил ствол, целясь теперь в мой желудок. Наверное, он не хотел пачкать рук, если бы возникла необходимость хоронить меня.
— Угрожая мне, вы рискуете угодить в тюрьму.
— Может быть… А может, и нет. Но одно я знаю точно — этот остров принадлежит мне, Дональду Макишерну, а охранять свою собственность я умею.
— Должен признаться, что вы действительно делаете это превосходно, — сказал я, и ружье снова стало подниматься, так что я быстро добавил: — Убираюсь, убираюсь, и не трудитесь говорить мне «до встречи», я сюда никогда не вернусь.
Когда мы стартовали наконец, Уильямс спросил:
— У него что, действительно в руках было ружье?
— Да. Он наверняка не является поклонником политики протянутой руки, о которой столько говорится в описаниях Шотландии.
— Кто этот тип?
— Скорее всего, тайный агент Министерства туризма Шотландии, проходящий тут стажировку перед отъездом за границу с пропагандистской миссией. В любом случае он не имеет ничего общего с теми, кого я ищу. Но он явно чем-то обеспокоен, даже испуган.
— Почему вы не заглянули внутрь ангара? Я готов спорить, что вы нашли бы там катер. Правда, кто-нибудь, укрытый за камнями, мог держать на прицеле и спину этого психа, и вход в ангар.
— Именно это и было причиной
— Но это было бы очень рискованно. Он мог бы успеть развалить вам голову.
— Оружие — это моя специальность. Двустволка не была даже снята с предохранителя.
— Прошу прощения, — на лице Уильямса можно было прочесть великое смущение. Он не умел скрывать свои чувства, как я. — Что делаем дальше? — спросил он.
— Остров номер два, на западе, — я глянул в карту, — Крэйджмор.
— Там вы только зря потеряете время. Я знаю его. Однажды пришлось забирать оттуда раненого.
— Раненого? Каким образом?
— Порезался ножом для потрошения рыбы. Очень глубокая была рана, к тому же инфицированная.
— Для потрошения каких рыб — китов?
— Нет, акул. Тех, которых называют пилигримами. Их здесь почти так же много, как макрели. Их ловят из-за печени. Из печени большой акулы можно добыть около тонны рыбьего жира… — он показал на карте маленький пунктик. — Вот тут поселок Крэйджмор. Он покинут жителями после первой мировой войны. Мы сейчас к нему приближаемся. А кстати, зачем это люди селятся в таких забытых Богом местах?
Он был прав. Не было никаких сомнений, что это именно Богом забытое место. Если бы я оказался перед выбором — поселиться на Северном полюсе или в Крэйджморе, — я не знаю, что бы я выбрал. Четыре старых дома на крохотном мысу, несколько рифов, служащих волнорезом, узкий опасный проход между рифами и рыбацкие суда, танцующие на волнах в крохотном порту, — вот и все. Ворота первого дома, расположенного метрах в восьми от берега, были открыты. Я заметил несколько акул на камнях между морем и домом. Люди, стоящие на берегу, махали руками — приветствовали нас.
— Вы можете меня тут высадить?
— Что вы собираетесь тут делать?
— Еще не знаю. Вы можете сесть хоть на крышу. Вы что, раненого втягивали канатом?
— В том-то и дело. Здесь негде сесть, а на крышу опасно. Я не хотел бы спускать вас на канате при таком ветре и не имея еще одного помощника. Вам обязательно садиться?
— Нет, если вы поручитесь за этих людей.
— Совершенно спокойно. Я хорошо знаю их шефа, австралийца Тима Хатчинсона. Большинство рыбаков побережья поручилось бы за него без колебаний.
— Прекрасно. В таком случае летим на следующий — Бэллар.
Мы пролетели над островом один раз, этого было достаточно, чтобы понять: даже муха не могла бы жить на Бэлларе.
Пролетая над проливом между Бэлларом и Дюб Сджэйром, мы увидели «Глотку мертвеца», представшую во всем своем величии, способном отпугнуть даже самых отважных рыб. Пять минут в этих водах в скафандре подводника или даже в лодке, и — я убежден — никто уже никогда не услышал бы обо мне. Ветер дул против течения, делая из поверхности моря ведьмин котел. Волны нельзя было даже различить. Водная масса пенилась, кипела и бурлила, постоянно меняя цвет от белой до иссиня-черной. Короче, это не было тем местом, куда можно пригласить тетушку Глэдис прогуляться вечерком в лодке.