48 часов
Шрифт:
— У вашего супруга милые друзья, — буркнул я.
— Мистер Петерсен, — сказала она, как-то нерешительно глядя на меня, — конечно, если не Калверт, как зовет вас адмирал, или Джонсон, как, я слышала, называет вас Лаворски…
— Я понимаю, такое количество имен привело вас в растерянность. Меня зовут Филипп Калверт.
— Хорошо, Филипп, — она произнесла это имя по-французски, что прозвучало очень приятно в ее устах. — Вы совершенно не отдаете себе отчета в происходящем. Вы еще шутите в такую минуту! Ваша жизнь под угрозой и…
— Мистер Калверт… — прервал
— Они заметили, адмирал, — уголки ее рта едва заметно приподнялись. — Это послужило одной из причин, почему я здесь. Я приплыла сюда, потому что узнала, что вам грозит опасность, а также потому, что сама имела поводы для опасений. Меня заметил в коридоре сэр Энтони. Он отправил меня в каюту.
Она поднялась на дрожащие ноги, повернулась к нам спиной и подняла свою мокрую блузку. Через всю спину наискосок тянулись три синих кровоподтека.
Дядюшка Артур превратился в соляной столп. Я подошел поближе, чтобы осмотреть раны: полосы шириной сантиметра два покрывали всю верхнюю часть спины, соединяясь под лопатками. Из многих мест сочилась кровь. Я осторожно коснулся пальцами поврежденной кожи. Не было сомнений — следы свежие и натуральные. Шарлотта от прикосновения даже не вздрогнула. Я отошел, она повернулась лицом к нам.
— Не очень-то красивая у меня спина, — улыбнулась она. — Болит она тоже весьма сильно. Но я могла бы показать вам кое-что еще похуже.
И снова эта улыбка!
— О нет, ради Бога! — взмолился дядюшка Артур. — Я не хочу этого видеть, моя бедная Шарлотта. Сколько вам пришлось вынести! Это ужасно! Этот… тип… Этот монстр… это не человек! Дьявол! Возможно, он делал это под влиянием наркотиков… Нет, этого вообще понять нельзя!
Лицо его было багровым от гнева, голос срывался так, что можно было подумать — Квинн уже держит его за горло.
— И никто бы не поверил, что такое возможно! — не мог успокоиться шеф.
— Кроме Мадлен, его первой жены, — внесла поправку Шарлотта. — Теперь я понимаю, почему она неоднократно лежала в психиатрических клиниках… Но я не собираюсь идти тем же путем. Я покрепче Мадлен Скаурас. Потому я собрала манатки и сбежала.
Она показала на пластиковый мешок, привязанный к поясу.
— Если они обнаружат, что вы исчезли, не станут тянуть до полуночи с прибытием сюда, — сказал я.
— О моем бегстве они не узнают до утра. Я всегда запираю двери своей каюты на ключ. Сегодня я просто сделала это снаружи.
— Хорошая мысль. Но у вас могут быть неприятности, если вы немедленно не переоденетесь. Вы наверняка сбежали с «Шангри-Ла» не для того, чтобы умереть от воспаления легких. В моей каюте вы найдете полотенца. А потом мы устроим вас в отеле «Колумб»..
Конечно,
— Я надеялась, что вы придумаете что-нибудь лучшее, — сказала она. — Вы хотите поселить меня там, где они будут искать в первую очередь. И вообще, нигде в Торбэе я не буду чувствовать себя в безопасности. Мой, муж найдет меня и отправит в частную клинику. Нет, моя единственная надежда в бегстве. И ваша тоже. Почему нам не бежать вместе?
— Нет, — сказал я.
— Вы не любите сложных ситуаций, да? — она была угнетена и оскорблена, но одновременно сохраняла гордость. Повернувшись к адмиралу, Шарлотта взяла его за обе руки. — Сэр Артур, вы английский дворянин, я обращаюсь к вашему благородству! — ну ясно, не то что эта деревенщина Калверт! — Умоляю, разрешите мне остаться!
Дядюшка Артур бросил взгляд на меня, поколебался, посмотрел на Шарлотту Скаурас и безнадежно утонул в ее бездонных очах.
— Конечно, дорогая! Вы здесь у себя, и ваши желания — закон для нас! — и он сломался пополам в поклоне столь же аристократичном, как его монокль и борода.
— Благодарю вас, сэр Артур, — она с улыбкой посмотрела на меня, но в ее улыбке не было ни удовлетворения, ни триумфа, она была просто дружеской. — Филипп, я хотела бы, чтобы это решение было единогласным.
— Если адмирал. берет на себя смелость подвергнуть вас еще большему риску, это его воля, и мое согласие необязательно. Я дисциплинирован и не противоречу начальству.
— Трогательная покладистость, — отозвался дядюшка Артур кислым тоном.
Неожиданно в моем мозгу зажглась красная сигнальная лампочка. Вернее, их зажглась целая куча, и мне стало все ясно — все, кроме того, почему я не понял этого раньше.
— Прошу меня простить, сэр, — сказал я. — Я не должен был подвергать сомнению ваше решение. Вы абсолютно правы: место миссис Скаурас здесь, на борту. Но я вынужден добавить, что, пока мы стоим на якоре в Торбэе, миссис Скаурас должна, оставаться в каюте.
— Это очень разумно, — мягко сказал дядюшка Артур.
Он был просто в восторге, что я сменил свою позицию и уступил желаниям аристократии.
— Это протянется недолго, — добавил я, улыбаясь Шарлотте. — Через час мы покинем Торбэй.
— Меня не касается, какие именно вы предъявите ему обвинения, сержант Макдональд, — сказал я и перенес взгляд с него на мужчину, закрывающего разбитое лицо полотенцем. — Проникновение на судно с целью грабежа. Нападение и побои. Нелегальное ношение оружия с намерением совершить преступление. Можете выбирать, что вам больше нравится.
— Послушайте, все это не так просто! — Макдональд положил свои огромные лапы на стол и посмотрел на пленника, а потом снова на меня. — Он не совершал разбойного нападения, мистер Петерсен. Он просто поднялся на борт вашего судна, а закон этого не запрещает. Нападение и побои? Его скорее можно принять за жертву. Нелегальное ношение оружия? Но я не вижу у него никакого оружия.