Шрифт:
– В смысле выживу? – это было единственное, что я расслышал из ее речи.
– Не пугай мальчика, Анна, всё будет хорошо! – не слишком уверенно ободрила меня монахиня.
– А может, и нет. Я тоже что-то чувствую. Оно близко. Оно сейчас произойдет, – тихо откликнулась Эми.
– Вот прямо сейчас… – отрезала Анна и достала пистолеты из закрепленной на чулках кобуры.
Она не успела договорить, как вошло нечто, похожее на человека. Он сделал это очень резко, я бы сказал, с потусторонней уверенностью. Он был в сером плаще и широкополой шляпе, из-за которой лица было не разглядеть. Резким движением, которого я даже толком не заметил,
Анна тут же вскинула свои пистолеты и выпустила две очереди в сторону вошедшего. Фигура покачнулась, будто входя в резонанс с реальностью, так что выстрелы лишь отразились выбоинами на стене сзади убийцы. Он повернулся к нашей компании и вскинул пистолет. Раздались хлопки, но меня уже ухватили за плечо и кинули назад, обратно в кладовку. Остальное я видел через дверь, лежа на полу среди своей блевотины.
– Я не могу попасть в него! Что это за хрень? – заорала Анна и стала бежать к стене.
– Сейчас я его нашинкую, – отозвалась Эми, а потом пропала с хлопком.
– Лежи, он слишком силен! – прокричала мне Каролина и начала убегать от этого существа, будто в замедленной съемке.
Потом всё развивалось так быстро, что я не успевал верить в увиденное. Монахиня вскинула свой пулемет, но тут же получила несколько огнестрельных ранений, не успев сделать ни одного выстрела. Она просто упала назад и протянула ко мне руку, задыхаясь, с ее губ падали капли крови. После я услышал хрипы, будто кого-то держали за горло, а Каролина, которую словно замедлили искусственно, пыталась убежать. Ее грудь взорвалась фонтанами крови, а стекло очков разлетелось на части. Анна посмотрела на меня, было видно, что ей страшно.
Всё, что я мог видеть со своего места, это две убитых девушки. Нат всё еще подавала признаки жизни, глотая воздух, а Каролина упала лицом с простреленной глазницей прямо рядом со входом в кладовку. Ей явно оставалось несколько секунд. Встав на четвереньки, я пополз ко входу, наблюдая за тем, как Анна, издавая первобытный вопль, бежит навстречу этой сущности, выпуская очереди из своих золотых пистолетов-пулеметов.
– Живите! Всё будет хорошо, – зачем-то крикнул я, вытирая слезы, сопли и слюни, бесконтрольно льющиеся из меня. Тело Каролины дернулось, и она сплюнула кровь.
Переборов страх и отвращение, я выглянул за дверь. Увидел я там, что Эми схватили за горло, и она висит в воздухе, беспомощно опустив свою катану. Кто бы там ни был в плаще, он безэмоционально сломал ей шею и кинул ко входу. Тело самурайши пролетело полметра, а потом исчезло с хлопком.
На ногах к этому моменту оставалась одна Анна. Она с полными безумия глазами, которые стали светиться голубым светом, бежала навстречу опасности, резко перемещая руки и делала короткие очереди, но они явно не достигали цели. Ответные выстрелы, правда, тоже не попадали в нее. Было ощущение, что она знает, куда будет стрелять нападавший на школу. Всё происходило очень быстро и так же быстро закончилось. Когда девушка стала перезаряжать оружие, фигура в плаще прекратила стрелять и вытянула руку. Пространство вокруг Анны будто исказилось, и она взмыла над полом. Руки и ноги ее перестали двигаться, а вскоре и вовсе не естественно изогнулись. Она вскрикнула:
– А-а-а! Неприятненько, вот же сволочь! Да я тебя сейчас на ноль помножу, скотина неграмотная.
В ответ на это существо резко повернуло рукой
– Нет! Так не должно быть. Они, они должны жить! – после этих слов тело Анны дернулось, а Эми упала из ниоткуда прямо рядом со мною.
– Насколько ты этого хочешь? – послышался вкрадчивый голос, который будто бы заполнял всё вокруг.
– Хочу! Я хочу, чтобы они жили! Хочу, чтобы разобрались с этим…
– И ты можешь это им дать. Приказать жить. Как тебе такое?
– Приказать жить?
– И не только это. Ты же почувствовал толику силы. Я могу дать тебе ее полностью. Но будет цена, которую ты должен заплатить.
– Проклятье силы…
– Хороший мальчик. Ты согласен?
– Я. Я. Я соглашаюсь! – проорал я что было мoчи.
– Отлично, осталось только скрепить наш договор кровью. Ты видишь мой символ на стене? Катана вполне сгодится, чтобы порезать руку и коснуться его. Вперед, у тебя не так много времени!
Я поднял глаза и увидел четыре искалеченных тела, а потом, как только я подполз к катане Эми и схватил ее, всё окружение стало белым. Будто бы рисунок черной ручкой на бумаге. Остались только я, катана в руке и стена, на которой четко проступила нарисованная черной ручкой рожица улыбающегося во весь рот чертенка. Сделав пару глубоких вдохов, я порезал себе руку, а потом резко прислонил к символу на стене. Он загорелся пламенем, а я ощутил, что краски мира вернулись.
– Я соглашаюсь, – зачем-то еще раз прокричал я.
– Отлично, отлично! – заискивающе откликнулся голос. – Теперь прикажи им!
– Что именно?
– Жить, конечно, дурашка. Развлекайся. Покки! – после этих слов стало понятно, что никакого голоса рядом больше нет.
– Э-э-э. Я приказываю вам жить!
Вот тут я почувствовал силу. Она и до этого немного струилась вокруг при моих словах. Видно, своими мольбами я продлевал их жизнь каждый раз еще на несколько минут, но сейчас… Чувствовалось, что всё пространство вокруг, время и сама жизнь принадлежат мне. Я всё еще стоял с катаной, а с руки моей стекала кровь, но я развел руки на манер креста, стал смеяться и как безумный проорал:
– Живите!
– Клевое представление, – откликнулась Анна, тело которой всё так же было поломано и валялось на полу, – но, знаешь ли, жить в таком виде не очень-то удобно. Ты мог бы…
– Что?
– Ты мог бы приказать нашшим телам восштановиться, тупица! Почему тебе всё надо объясшнять! – уже более раздраженно прошамкала она, ей явно было сложно произносить слова.
– Приказываю их телам восстановиться! Надеюсь, правильно… У меня мало опыта в этом.
После произнесенных мною слов вновь почувствовалась концентрация силы вокруг. Рука Анны начала с треском вправляться, а когда она вернула над ней контроль, то показала мне класс, на что зачем-то я сделал то же самое. С руки, которой я это делал, обильно капала кровь. Остальные девушки также приходили в норму. Монахиня уже рассматривала свои руки, присев на месте.