5 наболевших вопросов. Психология большого города
Шрифт:
– Потому что кроме профессиональной честности, что, конечно, замечательно, нужно еще и не забывать о «разъяснительной работе». Вам понятно, что многое зависит от клиента. А клиенту? А кто ему это объяснил? Психологи и должны были это сделать. Но нет, они это считают ниже своего достоинства: мол, не понимаете – ничем вам помочь не можем. Это как я приезжаю в автосервис, и мне начинают там вопросы задавать… Тарабарский язык, я прошу прощения, ни одного слова не понимаю. Колеса, руль – это мне понятно, а какой-нибудь инжектор… Есть такой? Не знаю я про него ничего. НО… могу понять, если мне объяснить. А как на меня смотрит автослесарь?.. «Вот, понимаешь, наехала тут деревенщина! Что такое инжектор – не знает, а еще за руль сел!» Ну не знаю, каюсь. Застрелиться теперь? Может, просто расскажете
Хорошо быть профессионально честным и сидеть… в углу со своей профессиональной честностью, когда твоя страна по числу самоубийств лидирует. Чудная честность, скажу я вам! Да, люди не понимают, что результат психотерапии есть результат их собственных усилий, осуществленных, правда, под бдительным руководством и с помощью психотерапевта. Да, но это, по большому счету, не их проблема, а проблема того, что мы слишком гордые, чтобы пойти и людям это объяснить. Это просто беда, что психотерапевтическое сообщество сидит со своими знаниями замечательными и не считает это благородной работой – рассказывать людям о том, что такое психология. Получается, что люди сами должны как-то все это себе сообразить и восторгнуться. С какой стати? Каким образом? По-моему, это какой-то мозговой дефект, ну и просто неуважительное отношение к человеку. Если вы некую услугу предлагаете – будьте любезны рассказать, что это за услуга, как она организована, что вы можете, чего не можете и так далее.
Вот Фрейд, на которого все ссылаются теперь где надо и не надо, он же не сидел снобом в углу и не плевался на мир окружающий, что, мол, все дураки, а он такой умный, никем не понятый и не признанный. Нет, он пропагандистом работал! Может быть, в этом с него пример брать?.. Когда Фрейда погнали из всех научных сообществ, куда он пытался поначалу сунуться, он издал книжечку – «Толкование сновидений» – с расчетом на широкую публику, где все красочно расписал, рассказал, разобъяснил. Потом натянул улыбку на уши и отправился читать публичные лекции. Публичные, не для специалистов. Затем еще книжки пошли (причем все это не научные монографии были, я замечу, это именно «книжки»). Его работами заинтересовались художники, писатели, поэты, философы, политические деятели, врачи, наконец. А он продолжал и продолжал – пишет книжку, читает лекцию, пишет книжку, читает лекцию. И так до потери сознания. В конце жизни, кстати сказать, он искренне признался в том, что был не столько ученым, сколько талантливым публицистом. И именно в этом его истинная заслуга перед человечеством. Он нас повернул лицом к психологии как таковой. А каким был практический результат этого его «хождения в народ»? Люди поняли, о чем речь, и вперед да с песней ринулись к психоаналитику. А тот вообще никакого результата гарантировать не может. Но таки даже к нему ходят! Так, может быть, дело в том, что просто объяснять надо по-человечески?..
Психология не очень большой страны
– Наши книги в этой серии называются «Мифы большого города» и «Психология большого города», но фактически мы попытались проследить, как изменилась психология людей всей нашей страны в основных, главных сферах жизни за последние пару десятков лет. А что будет с нами, как изменится наша психология еще через двадцать лет?
– Что будет через двадцать лет – не знаю. Но, наверное, нужно думать о «сейчас», а не о «через двадцать». «Сейчас» делает те «через двадцать». В целом же, я думаю, в обозримом будущем никакого рая нас не ожидает. Все будет, надо полагать, очень не просто, тяжело и даже драматично. Мы входим в эпоху, переполненную вызовами самого разного свойства и характера – биологического, социального, психологического, культурального, религиозного, экономического, энергетического. Количество кризисов, которое нас ждет… И не со-счи-та-ешь!
Поэтому предлагаю для начала расслабиться, ведь у нас, по большому счету, счастливый тысяча девятьсот тринадцатый год… Энергии много, возможностей много, предстоящие катастрофы пока
Готовить «на всякий случай» нам надо не дрова, сахар и спички, а себя – свою психику, свою личность. Чем именно нас «порадует» будущее, все равно неизвестно. Что там будет – потоп, пожар или голод? Мы не знаем. Но совершенно точно там будем мы, а поскольку нам важно то, как мы себя чувствуем (то есть наше психическое состояние), на это нам и следует обратить самое пристальное внимание.
Все «наши люди» уже информированы: одной из базовых конституционных свобод является свобода слова. Смею предположить, что большинство читателей не так часто штудирует наш основной закон и поэтому даже не подозревает, что эта статья 29 Конституции звучит совсем по-другому: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова». Видите разницу? Во-первых, предполагается, что мы будем сначала думать, а потом лишь свободно говорить то, что надумали. И во-вторых, свобода мысли стоит на первом месте, она признается более важной. А есть ли она в нас – эта свобода? И что она означает? «Отстаньте от меня, что хочу, то и думаю»? Или свободно мыслить – означает быть свободным от страхов и предрассудков, от влияния чужих представлений и предписаний, ограничивающих наши возможности?
Психология как наука убедительно доказала, что качество жизни человека во многом зависит от того, как он мыслит. От того, как он воспринимает разные события, ситуации и поступки других людей. От того, какие именно мысли у него преобладают. То есть человек может мыслить «правильно», и тогда его жизнь складывается так, как он этого хочет, а хотим мы все для себя, конечно, самого лучшего. Или мыслит «неправильно», и это неминуемо оборачивается конфликтами с близкими, одиночеством, нереализованными делами, несбывшимися мечтами и надеждами.
Мы привычно употребляем выражения «я так думаю», «я считаю, что»… И мы уверены, что это именно МЫ так думаем. Но действительно ли это наши мысли? Или это мысли родителей или учителей, друзей или соседей, мысли из мудрых книг или не очень умных газетных статей, незаметно ставшие нашими? Герой Евгения Леонова в «Обыкновенном чуде» был более честен в отношениях с собой, он сразу заявлял, что его слова и поступки продиктованы дурным влиянием родственников: «А это во мне тетя родная проснулась…»
Хотим мы этого или не хотим, но приходится констатировать факт, кстати, доказанный теми же психологами: наши мысли во многом остались несвободными. Мысли-шаблоны, которые мы воспроизводим примерно так же, как начинающий водитель совершает типичные неправильные действия, даже не подозревая об этом. И они нас тормозят, ограничивают, мешают жить и быть: быть веселыми и жизнерадостными, понимающими и понятыми своими близкими, жить насыщенной жизнью, в общем – жить счастливо.
К сожалению, «изнутри системы» очень сложно увидеть, что именно в ней «сбоит», какие наши мысли ставят нам подножки. Смысл же профессий психотерапевта, психолога как раз и заключается в том, чтобы «диагностировать» эти мысли-паразиты и показать их нам. А заодно потренироваться вместе в других, более продуктивных способах мыслить. В общем, выступить в качестве «инструктора по вождению».
Знаю, многие люди еще с опаской относятся к психологам. А некоторые – с явным недоверием к возможностям самой психологии. Наверное, иногда эти опасения зиждутся на каких-то фактах, но, возможно, на все тех же предрассудках и страхах, не имеющих рациональной основы. Вроде страха перед компьютером и неумения воспользоваться всеми его ресурсами у пожилых людей.
На Западе, а теперь и у нас любят повторять: «Демократия – штука иногда неприятная, но это пока лучшее общественное устройство, которое придумало человечество». То же, думаю, можно сказать и о психологах и психотерапевтах. Да, у нас их пока объективно мало, а большинство из тех, которые есть, только учатся, набираются опыта. Да, сам процесс психотерапии часто сопряжен с достаточно тяжелыми переживаниями. Но… все-таки с психологами лучше, чем без них. Лучше для нас самих.