5 рассказов

Труфанов Василий Михайлович

Тарантулы ведут ночной образ жизни. Они не плетут паутины, как другие пауки, и охотятся в открытую. За это их прозвали пауками-волками. Крепкие челюсти, снабженные ядовитыми железами, позволяют им атаковать довольно крупную добычу. Так, живущий в тропиках паук-птицеед, брюшко которого достигает размера куриного яйца, во время своих охотничьих вылазок часто нападает на ящериц и маленьких птиц. Укус «черной вдовы», или каракурта, близкого родича тарантулов, — может оказаться смертельным, если ранку почти тотчас не прижечь горящей спичкой.

Быстрым движением Леня стряхнул паучиху в банку и накрыл крышкой. Последнее было очень кстати, потому

что тарантул, едва очутившись в неволе, высоко подпрыгнул, ударился о стекло и, ослепленный солнечным светом, замер на песке в немой злобе. Не будь крышки, нам пришлось бы туго.

— Ого, вот это укус так укус! — И Леня показал мне смоляную каплю. На ее гладкой поверхности остались две глубокие бороздки от челюстей.

— Эту удочку ты придумал?

— Нет, местные ребята научили. Дело нехитрое, — ответил Леня.

Между тем паучиха не шевелилась. И я смог ее хорошо рассмотреть. Основная окраска тарантула была коричневатой. На брюшке выделялся орнамент из причудливых линий и узоров. На голове, около крючковатых челюстей, горели два оранжевых пятна. Вместе с восемью расставленными в стороны ногами туловище этого ночного разбойника имело четыре сантиметра в диаметре. Когда я слегка толкнул банку, паучиха предостерегающе приподнялась и выставила вверх две передние ноги. На челюстях блеснули капельки яда.

Среди цветов сурепки на поляне летали большие белые бабочки-боярышницы. Леня поймал одну и посадил к тарантулу. При виде бабочки паучиха встала на задние ноги. В такой позе она готова была вот-вот подпрыгнуть и накинуться на добычу. Но бабочка металась высоко под самой крышкой. Достать ее, даже в прыжке, паучихе было трудно. Она выжидала, пока боярышница спустится чуть пониже, чтобы в нужный момент ухватить челюстями ее сочное тельце. Но произошло совсем иное. Бабочка, соскользнув со стекла, упала рядом с паучихой и взмахом широких крыльев случайно опрокинула грозную хищницу на спину!

Тарантул, не ждавший такого оборота, к нашему немалому удивлению, стремительно бросился наутек.

— Знаешь, — сказал я Лене, — может, лучше отпустим их?

— Отпустим, — согласился он.

Мы осторожно наклонили банку. Когда ее горлышко открылось, боярышница взметнулась ввысь, а тарантул, резко перебирая ногами, уполз в свободный мир зеленой поляны.

Паук-невидимка

В нескольких шагах от нашего дома в Евпатории раскинулась дикая поляна. Так прозвали местные мальчишки небольшой заброшенный участок городского парка, обильно поросший степной растительностью. Они частенько играли там в индейцев. Ничего особенного на нем не было: пустырь как пустырь, если не считать склонившихся над тропой темных кустов тамариска, которые издали казались непроходимыми зарослями. Среди трав ярко зеленели молодые акации и поднимались сухие выбеленные солнцем и усеянные вверху полосатыми раковинками улиток стебли цикория.

Но вот как-то раз, когда я вечером возвращался этой поляной с пляжа, дорогу мне перегородило восьминогое чудище аргиоп. Такого большого и красивого паука я еще не встречал. Размером он был с крупный желудь. Длинные ноги делали паука еще больше. Голова и спина у него были розоватыми с белым рисунком.

Ноги пятнистые. А на заостренном брюшке нарядно чередовались желтые, черные и белые колечки. Паук растянул свою сеть прямо у меня на пути между двумя ветками тамариска. И повис в ней вниз головой, подкарауливая добычу. От передних ног аргиопа к нижнему краю сети спускалась серебристая лесенка из более плотной паутины. Судя по всему, паук чувствовал себя здесь в полнейшей безопасности. Я слегка прикоснулся к нему соломинкой: «Эй, приятель, ты не уснул?» И вдруг произошло необычное — сеть вместе с пауком начала быстро раскачиваться вперед-назад, вперед-назад. Колебания ее стали такими частыми, что аргиоп будто бы потерялся из виду и превратился в расплывчатое, еле различимое пятно. Лесенка-то оказалась непростая. Она соединяла меж собой все круги паучьих тенет. Стоило аргиопу в случае опасности дернуть только за одну перекладину, как неподвижная сеть мигом оживала, ходила ходуном и, сотрясаясь, делала своего хозяина невидимкой. Потом паук отпускал лесенку. Паутина останавливалась и опять надолго замирала. Этим хитроумным способом аргиоп научился прятаться от врагов. Дикая поляна приоткрыла мне одну из тайн. И с той поры я стал относиться к ней с большим вниманием.

Охота скакуна

В поисках интересного не нужно всякий раз устремляться в горы с рюкзаком за плечами или преодолевать огромные расстояния, чтобы попасть в какой-нибудь неведомый край. Интересное подстерегает нас буквально на каждом шагу.

Однажды утром я вышел на балкон полить цветы. И увидел на стене полосатого паука. Это был скакун. Он перебрался со стены на потолок и застыл в ожидании добычи. Скакуны — пауки особенные. Они никогда не плетут ловчую сеть, как, например, всем известные крестовики. Зато очень проворны и обладают на редкость острым зрением. С помощью нескольких пар глаз пауки могут одновременно смотреть во все стороны и даже назад. Охотятся скакуны на мелких насекомых. Свою добычу настигают в прыжке, за что и получили такое название.

Вот и сейчас паук, заметив неподалеку притаившуюся муху, начал не спеша подкрадываться к ней. Я обратил внимание, насколько осторожными были его движения. Казалось, что он не полз, а скользил к добыче. Стоило мухе слегка дрогнуть крыльями — охотник замер. Подождал немного и изменил тактику. Вместо того чтобы двигаться напрямик, паук боком, словно краб, пустился в обход добычи, скрываясь от нее в стенных трещинах. Муха, скованная прохладой, впала в оцепенение и не видела скакуна. Между тем пауку удалось подобраться к ней сзади. Теперь он оказался совершенно вне поля зрения жертвы. Мухи ведь не так глазасты, как скакуны, и видеть позади себя не умеют. Миллиметр за миллиметром паук приближался к мухе. Неожиданно он сделал резкий скачок. И очутился на мухе верхом! Тотчас и охотник и добыча сорвались со стены и повисли на тонкой нити, которую скакун успел выпустить из брюшка. Паук, крепко держа муху четырьмя передними ногами, с ловкостью заправского альпиниста уцепился свободными парами ног за шершавую поверхность стены. Потом отыскал в стене щель и спрятался там вместе с добычей.

Я не стал тревожить скакуна в его укрытии. Напоил левкои и возвратился в комнату.