50 Оттенков: До встречи с тобой
Шрифт:
— Начну с того, что вечером, после визита к тебе, я встретился с Эленой в ресторане и она предложила… Она знает, что у меня нет постоянной сабмиссив и предложила себя, — до сих пор в ушах звук ее голоса с этими словами.
— А что ты почувствовал, когда она предложила тебе себя? — Флинн серьезно смотрел на меня.
— Отвращение и возмущение! Я сразу, не думая, ответил ей отказом! Она хоть все еще прекрасна, но я вырос и у меня другие стереотипы. К тому же, я не хочу, чтобы вдруг нас застал ее муж, когда я буду ее пороть, — мое настроение стало портиться. Пора вспомнить
— Это хорошо. Чем закончилась ваша встреча? Как она отреагировала на твой отказ?
— Она, конечно, немного расстроилась. Но мне плевать на нее. Джон, есть кое-что более важное, чем Элена! — мои глаза, кажется, вновь загорелись, как рождественская елка.
— Что же я должен знать? — Джон с интересом окинул меня взглядом.
— Я нашел себе Сабу! Буквально на днях, перед нашей встречей. И это случилось совсем неожиданно! Она купалась в моей ванной, представляешь?! Я был зол и заинтересован… Голая девушка в моей ванной. Это был полнейший ступор, учитывая, что я перед этим выпил не мало спиртного.
— Погоди, девушка в твоей ванной? Голая? В Эскале? — Флинн смотрит на меня недоумевающим взглядом.
— Нет, у родителей. Я пришел туда переночевать, потому что отпустил Тейлора и потерял свой телефон. В общем, я узнал потом кто эта девушка и предложил ей контракт. А вчера я лишил ее девственности! — с восторгом рассказал я.
— Ты лишил девственности девушку? Так вот, почему ты такой радостный! Ха! Надо же, я и не думал, что на тебя это так повлияет. Но ты ведь не нарушал закон, да? Она совершеннолетняя?
— Господи, Джон, конечно! Ей 19 лет, она учится с Мией в одном университете. Я сначала нашел о ней всю информацию, а уж потом…
— И что она думает по поводу предложенного тобой контракта? Она согласна? — ему и воду глядеть не нужно, чтобы узнать волнующие меня моменты.
— В этом вся проблема. Она совсем неопытна, как ты понял из того, что я был ее первым мужчиной. Хотя она смелая и прекрасная! — в моей голове предстал образ Анастейши, нос уловил запах ее тела, хотя ее здесь и не было.
— Хм-м-м, что я слышу? Кристиан Грей влюбился? — Джон с изумлением посмотрел на меня.
— Нет! — возразил я. — Ты знаешь, что я думаю насчет любви, Джон. Я не знаю, как это любить. Я не знаю, как это быть любимым, потому что меня никогда не любили. И я не заслуживаю этого! Ты сам знаешь, почему!
— Ладно, Кристиан, с тобой мы еще разберемся. А эта девушка? Ты знаешь, что она чувствует к тебе? Она что-то говорила тебе?
— Нет, ничего. И это нормально. Меня никто не может любить, — я делаю упор на слове «никто».
— Почему ты так считаешь? У тебя есть множество положительных качеств и сторон…
— Ага, — ухмыляюсь я, —, а еще я люблю жестко трахать и избивать девушек-брюнеток, похожих на мою мать-наркоманку!
– нет, во мне нет ничего хорошего, кто бы и что ни говорил.
Глаза Флинна изучающе смотрят на меня и вдруг он выдает: — Кристиан, ты помнишь, мы проводили психотерапию, где ты представлял себе какое-то место? — я киваю в ответ. Он хочет снова проделать это со мной?
– Да, — говорит он, словно читая мой мысленно заданный вопрос, — я хочу сделать
— Конечно, — попробуй тут скажи «нет»! Он же нахер меня пошлет и перестанет мне помогать! Я не в восторге, что придется видеть что-то ужасное в этих образах, или как их там правильно… Это всегда одно и тоже, и перспектива снова видеть что-то мрачное мне не улыбается.
— Хорошо, — Джон встал из-за стола и сел на большой стул со спинкой напротив кушетки. — Кристиан, ляг на кушетку.
— Может, лучше сидя это сделаем? — я нахмурился.
— Нет, тебе надо лечь. Иначе, ты не сможешь достаточно расслабится!
— Ну, ладно, — фыркнул я и переместился с кресла на удобную кушетку
— Кристиан, закрой глаза, — тихим, спокойным голосом стал говорить Флинн, и я понял, что он уже начал. — Представь поле… Каким ты его видишь?
Я закрываю глаза. Мое тело пронзают какие-то новые ощущения, совершенно неизвестные мне. Я вижу огромное, бескрайнее поле со свежей травой, почти по пояс мне — что если завалиться в нее, то можно спрятаться, поиграть в прятки. Растет много-много цветов, самых разных и прекрасных. Около меня порхают бабочки; и когда я поднимаю глаза вверх, то вижу ясное, ярко-ярко голубое небо, напоминающие ее глаза… Глаза Анастейши. Яркий, солнечный свет освещает мою темную, истерзанную душу, от которой почти ничего не осталось;, а свежий воздух заполняет мои легкие невероятным облегчением, новой жизнью. Мне спокойно так, как никогда раньше. Но я вспоминаю о своем прошлом и небо начинает затягиваться серыми облаками…
— Я услышал все, что хотел. Кристиан, глубоко вздохни, попрощайся с образом и медленно открой глаза, — при словах Джона, я делаю глубокий вдох и медленно открываю глаза. Хочу подняться, но тело меня не слушает. — Не вставай сразу, полежи до конца сеанса — 10 минут. Что ж, если скажу, что я удивлен твоим прогрессом, то ни капли не солгу. Эта девушка необычайно благотворно влияет на тебя, и это, мой друг, несомненно хорошо! Для тебя, в первую очередь… Раньше, в твоих старых образах, все выглядело не самым лучшим и приятным отображением твоего представления. Я помню, как однажды, еще в самом начала наших сеансов, вместо поля тебе виделась клетка и повсюду боль. Потом стало появляться поле, хоть и с засохшей травой и серым небом… А сейчас такая резкая смена декораций всего за некоторое время. Я хочу, чтобы ты пришел ко мне через неделю. У меня есть много мыслей, почему так случилось, почему ты это увидел… почувствовал… Я пока не понимаю, что эта девушка преподнесла в твою жизнь, но, надеюсь, со временем узнаю.
Я встал с кушетки, не поняв почти ничего из только что произнесенного. Голова была как будто в тумане, но идти я могу нормально, не вызывая никаких подозрений на употребление алкоголя –то есть не шатаясь из стороны в сторону.
— Я жду тебя на следующей неделе, Кристиан, — продолжил Флинн, зная, что так или иначе, его слова где-то там, в глубине моего мозга, присели и будут ебать мой мозг следующую неделю. — Если будут какие-либо вопросы, звони…
— До встречи, Флинн, — буркнул я себе под нос и вышел из кабинета с задумчивым лицом.