50 величайших женщин. Коллекционное издание

Чеботарь Серафима

Марлен Дитрих и Гэри Купер в фильме «Желание», 1936 г.

Штернберг настолько упорно работал над созданием нового образа Марлен, что от него со скандалом сбежала Он лепил Марлен, будто куклу из воска, обучил ее всему, что знал о кино, и она полностью доверилась ему. Съемочная группа поражалась работоспособности, энергии и невероятной дисциплинированности Марлен, а она быстро завоевала расположение своим веселым нравом и ярким чувством юмора.

Первый американский фильм Марлен и Штернберга назывался «Марокко», ее партнером был известнейший Гэри Купер. Штернберг снова эксплуатирует однажды найденный образ Марлен: она играет певичку, сексуальную и свободную, которая разрывается между двумя

мужчинами, а сделав выбор, в мужском костюме отправляется вслед за любимым на войну в африканских песках. Штернберг признавался критике: «Я видел, как она носит мужской костюм, высокую шляпу и подобные вещи, еще в Берлине, и именно такой я показал ее. Предметы мужского туалета она носила с большим шармом, и я не только хотел слегка коснуться ее сексуальных ориентиров, но также продемонстрировать, что ее чувственная притягательность обусловлена не только строением ее ног». Премьера фильма прошла с небывалым успехом; Голливуд буквально взорвался любовью к Марлен Дитрих. Ее ноги сравнивали по выразительности с руками Элеоноры Дузе (в Голливуде Дитрих так и звали – the Legs, Ноги), а пресса писала, что Штернберг «всколыхнул океан, и из вод вышла женщина, которой суждено было очаровать мир». Марлен даже выдвинули на «Оскара» – правда, премию ей не дали. Марлен купила дом в Беверли-Хиллз и перевезла из Германии мужа и дочь. Штернберг было предложил ей выйти за него замуж, но Марлен только ответила: «Ты, кажется, забыл, что я уже замужем». С Руди она никогда не разведется; он на всю жизнь останется ее лучшим другом. Брак для Марлен превратился в очень удобную ширму, за которой она скрывалась от надоедливых поклонников, блюстителей нравов и одиночества. Она до конца его дней будет оплачивать все счета Руди, содержать дочь и Тамми, а также всех своих оставшихся в Германии родственников и много кого еще. Ей казалось, что раз она зарабатывает так много, – она обязана делиться.

Штернберг сделал Марлен самой высокооплачиваемой актрисой Голливуда. В следующие пять лет он выпускает еще несколько фильмов с обожаемой Марлен: «Обесчещенная», «Шанхайский экспресс», «Белокурая Венера», «Красная императрица», «Дьявол – это женщина». Везде Марлен играла одно и то же: искушенная, сексуальная, загадочная и независимая женщина, которая постоянно демонстрирует ноги и часто одевается в мужские костюмы. Образ был цельным, как была цельной сама Марлен; но фантазия режиссера явно истощалась. Неудивительно, что фильмы, поначалу необыкновенно успешные, стали приносить все меньше и меньше – Марлен Дитрих вместе с Кэтрин Хепберн и Джоан Кроуфорд даже возглавила список «звезд – губительниц кассовых сборов». Боссы «Парамаунт» были вынуждены расторгнуть контракт со Штернбергом.

Немецкая пресса, продолжающая заинтересованно следить за успехами первой германской звезды мирового масштаба, радостно сообщила: «Наши аплодисменты Марлен Дитрих, которая наконец-то уволила еврейского режиссера Йозефа фон Штернберга, всегда заставлявшего ее играть проституток и иных порочных женщин, но ни разу не предложившего ей роли, которая была бы достойна этой великой гражданки и представительницы Третьего Рейха… Марлен следовало бы вернуться на родину и принять на себя роль руководительницы германской киноиндустрии, перестав быть инструментом в руках злоупотребляющих ее славой голливудских евреев». Эмиссары Гитлера неоднократно предлагали Марлен вернуться на родину, суля в буквальном смысле золотые горы. Однажды Дитрих, которой это порядком надоело, явилась в посольство Германии. Посол был в восторге и в очередной раз пообещал ей торжественный въезд в Берлин. «Неужели на лошади?» – поинтересовалась Марлен и заявила, что она готова подумать о возвращении – но только если вместе с нею вернется и будет работать Штернберг. Посол онемел; Марлен развернулась и ушла. В 1937 году она приняла американское гражданство – как ни тяжело ей было. В Германии остались ее мать и сестра, в Германии ее сочли предательницей…

Зато американская пресса с восхищением следила за «новой американской патриоткой» – за ее семьей, поклонниками, нарядами. «Звезда», прославившаяся умением носить на экране мужскую одежду, продолжала это делать и в обычной жизни. Она давно поняла, что Настоящая Женщина в мужском костюме выглядит неимоверно привлекательно. Пресса сходила с ума от туалетов Марлен; особенно неистовствовали американские журналисты, когда Марлен, собиравшейся весной 1933 года в турне по Европе, французские власти под угрозой ареста официально запретили появляться на улицах в мужской одежде. Тем не менее она спокойно разгуливала по Парижу в любимых широких брюках, и ни один полицейский не посмел ее остановить. В Лондоне ее выселяли последовательно из нескольких отелей, а в Монте-Карло Марлен, одетую в брюки, не пустили в казино…

Марлен,

Мария, Руди и Йозеф фон Штернберг

На съемках Марлен приходилось теперь обходиться без Штернберга – и она безжалостно гоняла всю съемочную группу, заставляя снимать все так, как того хотелось ей. На площадку приносили огромное зеркало, чтобы Марлен всегда могла видеть себя; она контролировала свет, следила за монтажом, руководила режиссерами и сама накладывала грим. Хичкок, у которого Марлен Дитрих в 1950 году снялась в картине «Боязнь сцены», заметил, что «она профессиональная актриса, профессиональный оператор и профессиональный модельер». Фасоны своих сценических нарядов Марлен придумывала сама: на многочасовых примерках она, неподвижно стоя часами в одной и той же позе, командовала, какую ткань выбрать, куда пришить блестку, где заложить складку… Эдит Хед, знаменитая художница по костюмам, говорила: «Платья не творятся для Дитрих, они творятся вместе с ней». Для своих портных Дитрих «была и кошмаром, и праздником».

В 1935 году Марлен снимается в фильме «Желание» – и его оглушительный успех вернул ей былую славу; о Марлен заговорили как о культурном феномене, ее имя стало нарицательным, ее образ – необыкновенно женственный и в то же время маскулинный – привлекал внимание не только мужчин. «У нее есть сексуальность, но нет определенного пола. У нее мужские манеры, ее героини любили власть, носили брюки и не знали, что такое мигрень и истерика. К тому же они были совершенно не домашними… Безжалостно отброшены лесть, сантименты и все, что бьет на жалость. Остаются шелк и сталь, сияющие и долговечные», – писал о ней знаменитый английский критик Кеннет Тайнен. Марлен, которую называли «самый стильный мужчина Голливуда», была одинаково привлекательна и в элегантном платье от Баленсиаги или Скиапарелли, и в строгом костюме от известной фирмы мужского платья Knize. Известно, что перчатки для Дитрих делали по слепку ее руки, а обувь всегда шили на заказ по ее собственным эскизам – всегда закрытые, ибо, по ее непоколебимому убеждению, босоножки носят только вульгарные плебеи.

Через два года в карьере Марлен снова наметился спад, и студия «Парамаунт», выплатив ей компенсацию в 200 тысяч долларов, разорвала с нею контракт.

Однако пресса не упускала Марлен из виду, и она не уставала давать все новые поводы для сплетен. Оставшись без строгого надзора Штернберга, Марлен начала крутить романы. В середине тридцатых среди ее любовников называли актеров Брайана Акерна и Мориса Шевалье, который ради Марлен развелся с женой, известную лесбиянку Мерседес д’Акоста, Дугласа Фербенкса-младшего и Джона Гилберта, который только что расстался с Гретой Гарбо, – 9 января 1936 года он умер в своей спальне на руках у Марлен, которая, опасаясь скандала, велела служанке уничтожить все следы ее пребывания там. Еще в 1934 году на корабле, плывущем в Европу, Марлен познакомилась с Эрнестом Хемингуэем: он был сражен с первого взгляда, и с первой же совместной ночи начался их многолетний роман-дружба: редкие встречи, оживленная переписка, долгие задушевные телефонные разговоры. Марлен вспоминала: «Наша любовь продолжалась много, много лет (почти тридцать) без надежд и желаний. По-видимому, нас связывала полная безнадежность, которую испытывали мы оба». А он написал ей: «Я забываю о тебе иногда, как забываю, как бьется мое сердце».

Марлен Дитрих в фильме «Марокко», 1930 г.

Как это ни странно, Хемингуэй был для Марлен скорее другом и объектом заботы, чем возлюбленным, – как потом бывало нередко. Она читала его рукописи (он говорил друзьям: «Я ценю ее мнение выше, чем мнения профессоров, поскольку думаю, что Марлен знает о любви больше, чем кто бы то ни было»), давала советы, направляла, вдохновляла и ободряла. «Марлен настолько замечательная и талантливая женщина, что все, что она ни делает, оказывается безусловно правильным», – писал он. Не только Хемингуэй ценил ее ум не меньше, чем ее красоту; только журналисты предпочитали изображать Марлен Дитрих как неразборчивую сексуальную охотницу, «рукотворное чудо кино» или женщину в мужских брюках. Известнейший американский драматург Ноэль Кауард, преклонявшийся перед талантом Марлен, как-то сказал: «Она могла бы стать величайшей… Но, увы! – интеллект не украшает женщин…»

«Алая императрица», 1934 г.

Параллельно отношениям с Хемингуэем Марлен начинает другой роман: в 1935 году в Венеции она знакомится с писателем Эрихом-Мария Ремарком, прославившимся своим романом «На западном фронте без перемен». Следующая их встреча произошла через два года, и, говорят, Ремарк тогда сразу же признался Дитрих не только в любви, но и в том, что он импотент; Дитрих обрадовалась – наконец она сможет предаваться только любви, без секса: «Это было изумительно. Он не тянул меня в постель. Я была рада тому, что мы могли просто сидеть и разговаривать… И, засыпая, все же любить друг друга». Марлен приехала в Париж, чтобы быть рядом с Ремарком, но отношения не сложились: он страдал, что ему приходится делить Марлен с другими – с мужем, с дочерью, с работой, с любовниками, – и все дальше уходил от нее в свои запои и свои романы. В вышедшем в 1946 году романе «Триумфальная арка» легко узнается история их с Марлен любви…