50 великих мифов популярной психологии
Шрифт:
Эллис любил цитировать «Гамлета» Шекспира, который сказал, что «нет ничего хорошего или плохого, но мысли делают это таким». Психолог Майкл Эй-сенк даже описал миф о счастье как понятие о том, что «ваш уровень счастья зависит просто от количества и природы радостных событий, которые случаются с вами».
Однако многие из нас категорически не хотят согласиться с тем, что на наше счастье влияют в большей степени черты нашего характера и отношение к жизни, чем события нашей жизни. И мы особенно не хотим признавать то, что на счастье серьезно влияет наша генетика. В ходе одного опроса 233 студента средней школы и колледжа дали низкую оценку (2,58 из 7) вопросу, оценивающему
Так что же, выходит, Марта Вашингтон была права, говоря о том, что наше счастье «зависит от нашего характера, а не обстоятельств»? Давайте рассмот-
рим две провокационные находки. Первое. Эд Динер и Мартин Селигман опросили более 200 студентов, выясняя, насколько те счастливы, и сравнили 10% «очень счастливых» с 10% среднесчастливых и несчастливых. У очень счастливых студентов объективно позитивных событии в жизни типа успешной сдачи экзаменов или удачного знакомства было не больше, чем у двух других групп (Diener & Seligman, 2002). Второе. Лауреат Нобелевской премии психолог Дэниел Канеман и его коллеги отслеживали настроение и действия 909 работающих женщин, попросив их подробно записывать события каждого дня (Kahneman, Krueger, Schkade, Schwarz 8c Stone, 2004). Они обнаружили, что большинство серьезных обстоятельств жизни, включая доход семьи и различные особенности работы (например, наличие особых льгот), лишь минимально соотносилось с ежесекундным счастьем. Напротив, качество сна и предрасположенность к депрессии у этих женщин были хорошими предсказателями их счастья или несчастья.
«Большая часть нашего счастья или страдания зависит от нашего характера, а не от обстоятельств». Марта Вашингтон
Другое исследование подтвердило то, что Филип Брикман и Дональд Кэмпбелл назвали гедонической беговой дорожкой. Так же, как мы быстро подстраиваем скорость своей ходьбы или бега к скорости беговой дорожки (если мы этого не сделаем, то упадем лицом в пол), и наше настроение быстро подстраивается под большинство жизненных обстоятельств. Гипоте-
за о гедонистической беговой дорожке перекликается с исследованием, демонстрирующим, что оценка счастья намного больше похожа у пар однояйцо-
вых близнецов, которые генетически идентичны, чем у пар двуяйцовых близнецов, которые в среднем генетически идентичны только на 50% (Lykken & Те1-legen, 1996). Это открытие указывает на существенный генетический вклад в счастье и говорит о вероятности того, что каждый из нас рождается с
«заданной величиной» счастья — базовым уровнем,
определяемым генетикой, который либо повышается, либо понижается в ответ на краткосрочные события жизни, но к которому мы быстро возвращаемся, как только приспосабливаемся к этим событиям (Lykken, 2000).
Прямые доказательства существования гедонисти-
Каждый из нас рождается с «заданной величиной» счастья -базовым уровнем, определяемым генетикой.
ческой беговой дорожки дают исследования людей, которые прошли через чрезвычайно либо позитивные (1), либо негативные и даже трагические (2) события жизни. Можно было бы ожидать, что первая группа людей будет намного более счастливой, чем вторая. И это так и есть, но часто лишь в течение на удивление короткого промежутка времени (Gilbert,
2006). Например, даже при том, что счастье тех, кто выиграл в лотерею огромную
лодые профессора, которым отказали в должности, естественно, обескуражены такими новостями, через несколько лет они примерно так же счастливы, как и молодые профессора, которые получили должность (Gilbert, Pinel, Wilson, Blumberg & Wheatley, 1998). Большинство из нас приспосабливается довольно быстро к нашим обстоятельствам жизни, как хорошим, так и плохим.
Исследование также подвергает сомнению широко распространенное убеждение в том, что деньги покупают нам счастье (Kahneman, Krueger, Schkade, Schwarz & Stone, 2006; Myers & Diener, 1996).
Иллюстрацией разительного несоответствия между деньгами и счастьем служит тот факт, что средняя удовлетворенность жизнью у 400 богатых американцев, упомянутых в журнале «Forbes», составляет 5,8 балла по 7-балльной шкале (Diener, Horowitz & Emmons, 1985). Однако среднее удовлетворение жизни аманитов Пенсильвании (аманиты — представители наиболее сурового течения протестанской конфессии менонитов; не пользуются электричеством, автомобилями и т.п.; носят черную одежду. — Прим, ред.) также составляет 5,8 балла (Diener 8с Seligman, 2004), несмотря на то, что их средняя ежегодная зарплата на несколько миллиардов долларов ниже. Действительно, у нас должно быть достаточно денег, чтобы чувствовать себя комфортно в жизни. Годовой доход ниже примерно 30 000 долларов умеренно связан со счастьем, вероятно, потому что трудно быть счастливым, когда нужно волноваться о том, что будешь есть или как будешь платить за квартиру в следующем месяце. Но при доходе выше 30 000 долларов соотноше-
ние между деньгами и счастьем, по существу, исчезает (Helliwell & Putnam, 2004; Myers, 2000). Однако этот факт не остановил бейсболистов высшей лиги, средняя ежегодная зарплата которых составляла 1,2 миллиона долларов (без учета доходов от рекламы), от забастовки в 1994 году с требованием более высокой зарплаты.
И все же Марта Вашингтон, возможно, не была до конца права. Определенные важные события жизни могут повлиять на наше долгосрочное счастье, хотя и не так сильно, как верит большинство из нас. Например, развод, смерть супруга или увольнение с работы, кажется, приводят к длительному и иногда постоянному уменьшению счастья (Diener, Lucas & Scollon, 2006). Однако и к разводу, и к смерти супруга многие люди со временем более или менее приспосабливаются (Clark, Diener, Georgellis & Lucas, 2008).
Поэтому, хотя наши жизненные обстоятельства, конечно, могут повлиять на наше счастье в ближай-
шеи перспективе, все же в долгосрочной перспективе на наше счастье, как ни странно, не влияет то, что происходит с нами. В общем, в большей степени, чем мы могли бы допустить, счастье является настолько же производной от того, что мы делаем со своей жизнью, насколько же и производной самой нашей жизни. Как заметил однажды психолог и эксперт по счастью Эд Динер: «Человек наслаждается удовольствиями, потому что он или она счастлив, а не наоборот» (Eysenck, 1990).