50 знаменитых любовников

Васильева Елена Константиновна

Из заточения де Сад писал жене: «Я нахожусь в башне, запертой девятнадцатью железными дверями. Свет я вижу через два крошечных окошка, каждое из которых закрыто двадцатью решетками. На девять-двенадцать минут ко мне приходит человек, приносящий еду, остальное время я провожу в слезах». Плакала и молодая жена, читая горестное послание мужа. То были слезы жалости, сострадания, а может быть, и обиды. Но все же, пересилив себя, Рене отправилась к матери, женщине властной, предприимчивой, имеющей влиятельные знакомства, умоляя ее вызволить из неволи мужа. Госпожа де Монтрей в конце концов согласилась пойти навстречу дочери. Но предупредила, что делает

это в первый и последний раз.

Итак, маркиз де Сад после двухнедельного заключения был отпущен на свободу под честное слово своего влиятельного тестя, на которого госпожа де Монтрей имела неограниченное влияние. Развратному зятю была, разумеется, прочитана мораль, которую тот смиренно выслушал и дал ответ, правда, некоторое время спустя: «Наслаждение всегда оставалось для меня самым дорогим из всех благ. Я поклонялся ему всю жизнь и желаю умереть в наслаждении» — так заканчивается «Разговор священника с умирающим» — своеобразный манифест де Сада. В нем, правда, не уточняется, о какого рода наслаждениях идет речь, но это раскрывается с предельной откровенностью в других произведениях маркиза. Наслаждение для него было неотделимо от страданий, как физических, так и моральных. Их вид возбуждал де Сада чрезвычайно: «В самом деле, — размышлял он, — почему бы не заставить страдать предмет страсти, его боль увеличивает наши наслаждения. Ведь жестокость, как и боль, есть жестокость души, абсолютно не зависящая от нас, и нам нет нужды ни стыдиться, ни похваляться ею».

После освобождения из тюрьмы де Сад вроде бы образумился и стал заводить себе любовниц, как любой добропорядочный французский дворянин. Но его душа, а точнее, плоть, по-прежнему жаждала новых приключений, способных дать совершенно необычные любовные переживания. И тут судьба свела его с мадам Бовуазьен — особой далеко не юной, но зато имевшей огромную популярность как танцовщица. Связь с ней дала де Саду то, чего он так долго искал. Презрев все законы и обычаи света, он привел свою любовницу в фамильный замок Лакост, где представил мадам Бовуазьен как свою жену. Общество пришло в ужас — «супруга» маркиза танцевала, словно циркачка, на домашних представлениях, специально затеянных для знатной публики Прованса.

Между тем полиция продолжала следить за поведением де Сада, хотя это его почти не беспокоило: в 1767 г. скончался его отец, и сын унаследовал не только огромные владения и земли, но и стал наместником короля в ряде провинций. Таким образом, де Сад оказался почти недосягаем для стражей порядка, он поставил себя выше любого закона и сам решал, что есть зло, а что есть благо. И полицейские могли только советовать содержательницам борделей, чтобы те не пускали в свои заведения распутного маркиза.

Но вскоре удача отвернулась от неистового любовника. Весной 1768 г. в день Пасхи, совершая на городской площади Лиона утреннюю прогулку, маркиз встретил молодую женщину Розу Келлер. Она была вдовой, к тому же в весьма стесненных материальных обстоятельствах. Роза охотно приняла знаки внимания, который оказал ей молодой представительный господин. Без колебаний она согласилась последовать за ним в маленький загородный домик в предместье Аркей, где галантный кавалер пообещал ей несколько незабываемых часов.

И де Сад не обманул Розу Келлер. Ту загородную прогулку вдова запомнила на всю жизнь. Понятно, что она не надеялась на исключительно галантную беседу и благородные ухаживания. Но действительность превзошла все ее опасения. В доме маркиза вместо вина и фруктов мадам Келлер ждали кожаная

плетка и острый нож. Сопротивляться было бесполезно — де Сад, предварительно связав свою жертву, проделал с ней все, что пожелал. Удовлетворившись, он смазал кровоточащие раны женщины снадобьем, сваренным по собственному рецепту, и оставил ее одну. Это оказалось роковой ошибкой — Роза сумела освободиться от пут и убежать.

О происшедшем полиции стало известно в тот же день со слов самой Розы. Ее ужасный вид был красноречивее всех данных под присягой показаний. Но уже через три дня потерпевшая от них отказалась. Обошлось это семейству де Сад (точнее, родственникам жены) в приличную по тем временам сумму в две с половиной тысячи ливров.

Тем не менее очередной сексуальный «подвиг» маркиза получил широкую огласку. «Ненависть к нему, охватившая всю публику, превосходит всякое описание, — с ужасом сообщала близким родственникам де Сада знакомая его семьи. — Люди считают, что он учинил это недостойное хлестание кнутом, чтобы поиздеваться над страстями Христовыми». Впрочем, маркиз и не пытался скрывать свою причастность к насилию. Напротив, был убежден, что достоин всяческого поощрения, поскольку им был изобретен специальный бальзам для заживления ран, испробованный на злосчастной вдове. Правда, эти доводы не убедили судей. И несмотря на то, что Розе была выплачена солидная компенсация, де Сада приговорили к заточению в замке Сомюр. И только после вмешательства самого короля маркиз был помилован. По-видимому, из уважения к коронованной особе его обязали выплатить в казну чисто символический штраф в 100 ливров.

Казалось, уж теперь де Саду пора бы и остепениться. И действительно, в течение последующих двух лет громких скандалов, связанных с его любовными похождениями, не возникало. Он вернулся на военную службу и даже получил чин полковника от кавалерии. Однако его неистовая натура взяла свое, и вновь разразился скандал, затмевающий предыдущие. Это случилось в Марселе. Однажды утром де Сад в компании слуги отправился в местный публичный дом, где провел почти целый день, развлекаясь с присущей ему изощренностью сразу с пятью девицами. Он кормил их возбуждающими конфетами, «угощал» излюбленной плеткой, перемежая эти забавы интимными играми, среди которых анальный секс был самым невинным.

Перепуганные жертвы тут же подали властям жалобу об истязаниях и отравлении. Полиция вновь принялась за расследование. И хотя история с отравлением не подтвердилась (несмотря на то, что девиц почти неделю мучили сильные боли в животе), события приняли для де Сада серьезный оборот: его обвинили в свальном содомском грехе. А в те времена во Франции этот вид преступления карался смертью. Посему решение суда предписывало ни больше ни меньше как «отрубить де Саду голову», а его слугу Латура «повесить на виселице». Заканчивался приговор грозным требованием: «Тела де Сада и Латура должны быть сожжены, а прах их развеян по ветру».

Парламент Прованса утвердил решение суда, но поскольку оба преступника успели скрыться, показательной казни подвергли их соломенные чучела. Одному снесли на глазах сотен любопытствующих горожан голову, другое повесили, после чего оба чучела сожгли, а прах, как того требовал суд, развеяли по ветру.

Маркиз же в это время вовсю развлекался в Италии с родной сестрой своей жены мадемуазель Анной. Причем у де Сада вдруг обнаружились способности драматурга, и он занялся постановкой эротических спектаклей, задействовав в них не только Анну, но и свою жену Рене.