52 Гц
Шрифт:
— Что все хорошо, — повторил он. — Пусть не волнуется. Так вы с ним много общаетесь? — небрежно спросил он, будто просто к слову пришлось.
— Да, постоянно, — отозвался Питер. — Еще со съемок. Жалко, тебя не было на их свадьбе — была ужасно трогательная церемония. Скромная, но такая, знаешь… Вот, всегда видно, когда двум людям хорошо вместе. Я просто не понимаю, что у них могло пойти не так, — огорченно сказал он.
Удержать челюсть во второй раз оказалось не в пример легче. Значит, они не просто «постоянно общаются», Джеймс еще и приглашал Питера на
— В жизни что только не бывает, — уклончиво сказал Майкл.
— Да, — согласился Питер. — Это банально, но жизнь совершенно непредсказуема. Ладно, — он вскочил на ноги, — мне пора бежать, я был ужасно рад тебя повидать!
— Скажи Джеймсу, — начал Майкл и остановился, не зная, как продолжить. — Скажи, что все хорошо. Пусть не волнуется. Мне просто нужно было подумать. О всяком. О многом. Скажи, что я желаю ему удачи. В его путешествиях.
— По-моему, тебе стоит ему позвонить, — наивно предложил Питер.
— Да, — согласился Майкл, потому что не соглашаться было бы странно. — Ты прав. Было бы здорово.
Когда Питер ушел, Майкл вернулся в свою комнату — осмыслять новости.
Развод Джеймса — это была хорошая новость или плохая? Решив уйти от обоих, он и правда — уходил. Может, это был хороший момент — догнать, вернуть, забрать наконец себе… Но если момент был хороший, то идея очевидно была так себе. У них не вышло ни вдвоем, ни втроем, ни вместе, ни порознь. Грустно было осознавать, что вряд ли однажды он перестанет любить Джеймса — может, и Джеймс не перестанет любить его. Но в этом сложном и запутанном мире одна только любовь ничего не решала.
Майкл собирался покинуть рехаб без лишнего шума.
Он провел в нем почти все лето, но он не хотел там жить по примеру Уизли. Тот даже не планировал покидать клинику, говорил — его все устраивает. Майкл пообещал связываться с ним иногда. Уизли, ухмыляясь, попросил с этим не слишком усердствовать.
Попрощавшись с персоналом и остающимися, Майкл вышел из дверей на улицу. Свободный, и даже, наверное, чуть-чуть счастливый. Достал телефон, чтобы вызвать такси — но тут распахнулась дверь припаркованной рядом машины, и из нее вылетела Виктория.
— Майкл! — так радостно воскликнула она, что Майкл автоматически провел глазами по улице в поиске камер. И нашел — на другой стороне улицы было два парня, один — с фотоаппаратом, другой — с камерой на плече.
— Какого черта? — процедил Майкл, когда Виктория кинулась к нему обниматься.
— Улыбайся, — сквозь зубы сказала она, отвернувшись от камер. — И обними меня, ты что, разучился?..
Майкл неохотно обнял ее за талию. Виктория не оставила ему выбора, отталкивать ее от себя на пороге рехаба, под пристальным наблюдением — было бы неразумно.
— Что ты здесь делаешь? Откуда ты узнала, что я выйду сегодня?
— Ты не мог поехать сюда после премьеры? — прошипела она, продолжая улыбаться для камер и разворачиваясь для более выгодного ракурса. — Бросил меня одну!.. Я выглядела такой дурой!..
— Вик, хватит, — оборвал Майкл. — Все. Иди
— А то что? — язвительно спросила она. — Ударишь меня?..
— Не дождешься, — зло сказал Майкл и поцеловал ее в щеку. — Подбрось меня к Заку.
В офисе Зака был прежний простор, стеклянные стены и захватывающий вид на город. Майкл сидел на знакомом диванчике, закинув ногу на ногу, выпускал дым в потолок.
— Выглядишь отдохнувшим, — одобрительно сказал Зак. — Поздравляю с первым рехабом, ты долго тянул. Я был уверен, что ты там окажешься намного раньше.
Майкл курил, не отвечая — знал, что сейчас перебивать и вставлять реплики бесполезно, Заку сначала нужно выговориться за весь период молчания, и только потом он будет готов слушать.
— Пока ты сидел там в позе лотоса на групповой терапии, «Неверлэнд» собрал шестьсот миллионов, — сообщил Зак. — Сто пятьдесят только в первый уикэнд! Теперь все ждут третий фильм, так что я не буду задавать тебе тупые вопросы про творческие планы — твои творческие планы лежат у меня на столе и аж дымятся. Я слышал, правда, у студии возник конфликт с автором, он сказал, не даст им делать третью часть по своим комиксам, потому что они все извратили, но как будто он что-то решает, — Зак выразительно закатил глаза. — Будет ерепениться — не удивлюсь, если его засудят за дальнейшее использование героев, принадлежащих студии. Отдает легким безумием, — с долей сомнения сказал он. — В любом случае, про него можно не думать — сценаристы уже что-то там пишут. Контракт лежит и ждет, скажи мне только одну вещь: какой ленточкой тебе его перевязать — алой?.. золотой?..
— Никакой, — сказал Майкл. — Я не хочу дальше работать с Ларри.
Зак на мгновение замер, будто застыл во времени, потом моргнул и отмер.
— Слушай, Майки, я всегда тебя любил за то, что ты умеешь говорить прямо. Давай ты сделаешь это прямо сейчас?
Зак, выжидающе моргая, ждал продолжения, но Майкл молчал.
— И-и?.. — протянул Зак, надеясь подбодрить его высказаться откровеннее. — Что я могу сделать для моей принцессы?
— Прежде всего перестать называть меня принцессой, — спокойно сказал Майкл. — Мэри Пикфорд, Гретой Гарбо и всеми остальными именами, на которые ты дрочил в тринадцать лет.
— А, — понятливо сказал Зак, ничуть не впечатленный его требованием, — то есть ты хочешь мигрировать из звезд немого кино в звезду с голосом? Одобряю! Одари меня звучанием своего голоса и скажи мне, какого хера ты хочешь. Ты меня знаешь, я достану тебе любой…
— …и перевяжешь ленточной, я в курсе, — сказал Майкл.
— Ты не хочешь сниматься в «Неверлэнде»?
— Не знаю. Пока не хочу.
— Майки, я обожаю с тобой работать, — довольно сказал Зак, явно решив, что он просто набивает себе цену. — Ты растешь на глазах, мальчик мой, матереешь, скоро станешь совсем большим, отрастишь пипку и пойдешь трахать девочек. Давай, расскажи мне, что у тебя на уме. Не стесняйся, скажи дяде Заку.