52 Гц
Шрифт:
Перед поездкой на фестиваль Майкл не выдержал. Позвонил. Долго слушал гудки. Когда они оборвались, и механический голос по-французски сообщил ему какую-то белиберду, он набрал номер снова. Кто-то снял трубку, резкий мужской голос ответил:
— Oui. Qui est-ce?
Майкл на мгновение оторвал телефон от уха, взглянул на экран — нет, он не ошибся, это был ее номер.
— Я хочу услышать Фабьен, — сказал он.
— По какому делу? Кто ее спрашивает? — потребовал голос, переходя на английский.
— Я могу услышать Фабьен? — раздраженно спросил Майкл.
— Кто ты такой?
— Гийом, прекрати! — раздался голос Фабьен на заднем плане. — Отдай мне трубку! Не сходи с ума, у меня нет никакого бойфренда.
Майкл с досадой выдохнул. Гийомом звали того самого парня, с которым она так долго и скандально расставалась, от которого уходила к Майклу — но так и не дошла. Дура!..
— Кто тебе звонит? — раздраженно спросил Гийом. — Чей это номер? А? Что за мужик? Ты встречаешься у меня за спиной?
— Отдай трубку! — потребовала та.
Что-то грохнуло — кажется, Гийом швырнул телефон в стену. Но связь не прервалась. Майкл ждал, беспокойно пытаясь понять, как вызвать полицию куда-то в Париж, если он не говорит по-французски, и по какому номеру.
— Алло, — наконец раздался спокойный голос Фабьен. — Говорите.
Майкл почти увидел мысленным взором, как она стоит с трубкой у уха, покусывает яркие губы, поправляет домашнюю футболку, которая широким воротом сползает с плеча, обнажая тонкую бретельку нижнего белья. Накручивает на палец прядь темных волос или телефонный провод, переминается босыми ногами на желтом паркете в елочку.
— Привет, — выдохнул он. — Это я.
— Привет, — равнодушно сказала она. — Что ты хотел?..
— Я хотел узнать, — сказал Майкл, почему-то теряясь от неловкости, как школьник, хотя он никогда не тушевался перед девчонками. — Я еду на Сандэнс. На нашу премьеру.
Фабьен промычала что-то равнодушное.
— Ты приедешь? — спросил Майкл.
— Зачем? — спросила она.
— Как зачем? — удивился он. — У нас премьера. Все захотят тебя видеть.
— Всем плевать, Майкл, — сказала она. — Ты тоже можешь не ехать. Этот фильм никто не увидит, он не выйдет в прокат.
— Что значит — не выйдет? — переспросил Майкл. — Его пустят на три тысячи кинотеатров на пять недель!
— А ты не хочешь пять дней и три кинотеатра? — спросила Фабьен.
— Что?
— Спасибо твоему Ларри. Это его прощальный подарок в честь моего изгнания.
— Подожди, ты точно ничего не путаешь?..
— Ты считаешь меня идиоткой?.. — вспылила Фабьен.
— Господи, — Майкл потер лоб.
Провал этого фильма в прокате для него был не особенно ощутим, свой гонорар он уже получил. Но если Ларри взялся за дело всерьез, то критики обязательно сожрут картину с дерьмом. А то и хуже — проигнорируют. А значит, вся работа — его работа — весь их труд был впустую. Фильм никто не увидит. Его покажут в трех кинотеатрах, наверняка — в самое неудачное время. В два часа ночи, например. По одному сеансу в день. Сколько людей увидит его работу?.. Три киномеханика в пустых залах?..
Это был подарок не только для Фабьен. Это была угроза и для него. Чтобы не забывал, с кем имеет дело, и что на кону.
— Вот
— У тебя все? — нетерпеливо спросила Фабьен.
— Почему ты снова с этим уродом? — быстро спросил Майкл. — Ты в порядке? Тебе нужна помощь?..
— Все нормально. Он просто заботится обо мне.
— Он псих, ты не слышишь, как он с тобой разговаривает?
— Я его люблю, — отозвалась она.
— Ты же пыталась уйти от него столько раз!..
— Мы помолвлены.
— Что?..
— Я беременна.
— От него?.. — наивно переспросил Майкл.
Фабьен рассмеялась, как будто он задал невероятно глупый вопрос.
— С тобой я всегда предохранялась, — насмешливо бросила она. — Я не вернусь, Майкл. Ни к тебе, ни в Америку. И перестань мне писать, Гийом не любит, когда вокруг меня есть другие мужчины.
— Потому что он закомплексованный ревнивый урод?.. — с досадой спросил Майкл. — Почему он так с тобой обращается?..
— Потому что он может себе это позволить, — сказала Фабьен, и Майкл с неприятным удивлением расслышал в ее голосе нотки гордости. — Потому что он мужчина, который не боится быть неудобным.
— А я боюсь?.. — с вызовом спросил Майкл.
— А ты — красивая подстилка для Ларри, — спокойно сказала Фабьен. — Ты, твоя Виктория… вы все.
Майкл начал возражать, но Фабьен повесила трубку, не дослушав.
Фестиваль независимого кино Сандэнс проходил в Парк-Сити, штат Юта. Майкл приехал в самом конце января, на закрытие. Их фильм, «Сон в летнюю ночь», поначалу претендовал на приз как лучший драматический, но Майкл не надеялся, что в нынешних обстоятельствах они хоть что-то получат. Он был уверен, что жюри побоится перебегать дорогу Ларри. Если тот решил похоронить фильм, его ничто не могло бы спасти. Три кинотеатра… это было садистское издевательство. Студия, снявшая фильм, не отбила бы на этом даже стоимость пленки. Майкл чувствовал себя как на похоронах. Теперь уже неважно было, плох фильм окажется или хорош — его никто не увидит, никто о нем не заговорит.
Парк-Сити был крошечным одноэтажным городом, в котором жили смешные семь тысяч человек. Остальное население составляли туристы, стремящиеся на горнолыжные курорты вокруг города, и гости фестиваля. Склоны предгорий, покрытые снегом и острыми елями, окружали город со всех сторон. Куда ни глянь, взгляд утыкался или в сугроб, или в елку. Город был переполнен, отели — забиты под завязку. Майклу пришлось поселиться в коттедже — старомодном бревенчатом доме с тканевыми ковриками, оленьими рогами и дутыми кожаными диванами.
Его редко заносило в такую глушь.
Все здесь было каким-то маленьким, однообразным, предсказуемым, настолько типичным, что весь этот город казался одним сплошным пошлым штампом — и его закусочные, и его домики, и его люди. Майклу постоянно хотелось взмахнуть руками и крикнуть: да кто так снимает, нельзя же ляпать столько клише в каждом кадре!..
Главная улица незатейливо называлась Мэйн стрит. В кинотеатре, где шел показ фильмов, было чуть больше двухсот пятидесяти мест, а во время фестиваля основным украшением города были рекламные флажки и афиши, и больше про Парк-Сити сказать было нечего.