60-я параллель(изд.1955)
Шрифт:
На следующее утро Сильве Габель пришлось покинуть Усть-Рудицу. Ей нужно было на «Форт Фу», на Красную Горку — догнать бригаду артистов, от которой она отстала.
Майор Смирнов разрешил Марфуше проводить мать.
— Тут у нас есть машина... Газогенераторная. Восьмое чудо света! — сказал майор на прощанье. — Она пустая идет в Ленинград и вас захватит.
Когда Марфа и Софья Борисовна уже сидели в машине, и она, зафыркав, выехала на дорогу в Ломоносов, водитель вдруг слегка
— А не хорошо всё-таки за-за-бывать старых то-това-рищей, Хрусталева! — сказал он до смешного знакомым голосом. — Конечно, я п-п-понимаю: снайпер! ф-ф-фигура важная! Но всё-таки...
— Кимка! — теперь почти уже не удивилась Марфа. — Соломин! А ты что же здесь делаешь?
— Как ч-ч-что? — поднял рыжие брови Ким Соломин. — То же, что и все. — Вот «эмку» на газогенератор п-п-ереконструировал... например... А очень полезно! А теперь — везу те-тебя с мамой... И — ничего, тянет «эмка»; га-газовать можно!
Изобретатель Ким Соломин, краснофлотец батальона связи, в этот день гнал через Кронштадт — Лисий Нос, по льду залива в Ленинград, в Инженерный отдел флота переконструированную им на древесное топливо «эмку».
На Лукоморском «пятачке» давно уже не хватало горючего. Грузовые машины переводили мало-помалу на газогенераторы. С легковыми такого опыта никогда не производили. И вдруг в одной из частей морской пехоты боец Соломин совершил, никому ничего не говоря, это маленькое чудо. Теперь его командировали срочно в Инженерный отдел: там «эмкой» очень заинтересовались.
Кимка ехал в город в естественном волнении. Все знали, каким тяжелым было положение ленинградцев; а он, вот уже почти пять месяцев, не имел никаких сведений ни от матери, ни от Ланэ и Марии Петровны.
Его это тревожило несказанно; нетерпение, бившее его, гнало вперед его «эмку» быстрее, чем газогенераторное топливо.
В нескольких километрах от шоссе Марфа простилась с матерью и вышла из машины.
«Эмка» зафырчала. В воздухе запахло, как от угарного самовара. Из-под колес брызнул снег. Сильва, обернувшись, долго смотрела в заднее стекло, пока бункер кимкиного генератора не закрыл от нее маленькую фигурку на снежной дороге. Ее дочь? Ее ли? А может быть, дочь всей страны, потому что ей стало вдруг очень ясно, — в кого уродилась ее Марфа... Она уродилась в свою другую мать, в свою Родину!
Глава LXI. ЗЕЛЕНЫЙ ЛУЧ ВЫХОДИТ ЗАМУЖ
Прибыв в Ленинград с севера, со стороны Лисьего Носа, по Лахтинскому шоссе, Ким Соломин, естественно, не поехал сразу же в Инженерный, а свернул к себе домой, на Каменный остров. Его била лихорадка; волновался он несказанно, но тут-то и обрушился на него тяжелый удар.
Коменданта Василия Кокушкина не оказалось дома. Но первая же знакомая, страшно исхудавшая девушка из городка сообщила ему страшную весть: Марии Петровны не было в живых уже с ноября месяца.
—
Нет, с этой стороны как будто всё было благополучно. Люда, по словам девушки, работала теперь в МПВО и жила не тут, а на Карповке, в общежитии, против самой трамвайной петли. В четверг пятого марта ее даже видели здесь, на дворе: Люда приходила за чем-то домой; за шерстяными носками, что ли?
Не задерживаясь ни минуты, Ким Соломин погнал машину на Карповку. Оставив ее на набережной, он нырнул в зашитую фанерой вместо стекла дверь.
Час спустя он вышел оттуда понурясь, бледный, помертвелый. Машинально он сел в кабину, хотел было нажать стартер, и вдруг, упав головой на баранку руля, застыл так на несколько долгих пустых минут.
Нет, девушка там, на дворе, сказала ему явную неправду. Зеленый Лучик не могла приходить на Каменный в четверг пятого марта. Задолго до этого, в ночь на семнадцатое января, в субботу, она и еще четыре женщины из МПВО были спешно вызваны на Выборгскую: там, на железнодорожных путях упала небольшая, пятидесятикилограммовая, бомба. Упала и не взорвалась. Она лежала в опасном месте, как раз возле большого склада снарядов. Ее надо было обезвредить немедленно.
Они прибыли на место происшествия, все пять женщин, захватили электрические фонарики, кое-какой инструмент и пошли осмотреть бомбу. Через десять минут обнаружилось, что какая-то вещь осталась в машине, — универсальный ключ, кажется. Люду, младшую, отправили принести его. «Люда! Ты — полегче!»
Когда она поравнялась с ближайшей теплушкой, сзади охнул взрыв: замедленная сработала. По какой-то счастливой случайности, снаряды не детонировали, но от тех Людиных товарок не осталось ничего.
— Дымка от них не осталось! — сказала молодая женщина-боец, объяснявшая ему всё в этом общежитии. — А самой Люде, ей тяжело раздробило левую ногу — от ступни и до самого колена. Хорошо, знаете, что ее еще сразу нашли, наложили жгут, подобрали, а то бы...
Теперь его Люда лежала в госпитале, на проспекте Газа. Через сутки после ранения ей отняли ногу по колено.
— На три пальца выше сустава, — сказала женщина и очень точно указала на своем колене, насколько именно повыше... Теперь его Зеленый Лучик уже с неделю ходила там, в госпитале, но на костылях.
— Нет, так-то ничего она: поправляется! Но, понятное дело, убивается она, бедная, — смотреть трудно! Ну, как же, товарищ военный!? И вашему брату, мужчине, инвалидом быть не легко, а уж девушке... — Закрыв глаза, она покачала головой. — А вы что же, брат Людин?
Как только выяснилось, что Ким не брат Ланэ, около него мгновенно собралась целая девичья толпа.
В полумраке этого освещенного коптилками коридора десять или пятнадцать пар внимательных молодых глаз впились в него со строгим ожиданием.