64
Шрифт:
Во Втором управлении часто пресс-релизы и официальные заявления о произведенных арестах делались ближе к ночи. Вчера Миками послал Курамаэ узнать о последних новостях, чтобы репортеры в случае необходимости успели передать новость в утренние выпуски. Иначе могла получиться неловкая ситуация.
– Вы хотя бы выяснили, в самом ли деле исполнительного директора вызывали на допрос?
Курамаэ виновато потупился:
– Я спросил заместителя директора. Но он…
Миками догадался, что случилось. Сотрудники угрозыска отнеслись к Курамаэ как к шпиону.
– Ладно, ничего. Попозже я сам к ним схожу.
Миками проводил взглядом опечаленного Курамаэ и вздохнул. Раньше
Так же думал и Миками, когда служил в уголовном розыске.
С первых дней службы его учили не доверять управлению по связям со СМИ. Их называли «пешками прессы», «сторожевыми псами административного департамента», «местом, где можно отсидеться перед экзаменом на чин». Примерно то же самое говорил и Миками, повторяя слова своих придирчивых командиров. Дружба с представителями прессы даже издали казалась ему отвратительной. Вечер за вечером эти, с позволения сказать, полицейские торчат с журналистами в барах; пьют с ними и подлизываются к ним. И даже если они оказываются на месте преступления, то держатся в стороне и в основном болтают с репортерами.
Миками никогда не считал сотрудников управления по связям со СМИ своими коллегами. Вот почему он огорчился, когда его в первый раз направили туда после трех лет службы в уголовном розыске. Ему казалось, что его унизили, сочли неудачником. К работе на новом месте он приступал в полном отчаянии, сознавая свою неспособность справиться с задачей. Однако спустя год – он не успел даже толком сориентироваться на новом месте – его вернули в уголовный розыск.
Возвращение очень обрадовало его, но вскоре оказалось, что годичную «командировку» нельзя считать простой прихотью отдела кадров. Он все меньше доверял системе и все больше боялся. Он работал самозабвенно, боясь очередного перевода. После первой «командировки» прошло пять, потом десять лет – а он все еще волновался. По правде говоря, страх лишь подхлестывал его; он стремился исполнять свой долг как можно лучше. Миками не ленился, отворачивался от любых искушений, почти не отдыхал. Его рвение принесло плоды. За время работы в Первом управлении он получал одну благодарность за другой, хотя ему довелось послужить в разных отделах: занимался и кражами, и тяжкими преступлениями, служил в отделе специальных расследований.
И только после перевода во Второе управление Миками наконец успокоился. Теперь он мог считать себя настоящим детективом. Ему казалось, он нашел свою нишу в уголовном розыске. Его «специализацией» стали ненасильственные преступления. Сначала он занимался ими в окружном управлении, затем перешел в Центральное управление префектуры. И все же он чувствовал в себе изъян. Сослуживцы не позволяли ему забыть о «пропуске» длиной в год. Всякий раз, как щекотливая информация по какому-нибудь делу просачивалась в газеты, коллеги и начальство избегали смотреть на него. Что-то, наверное, объяснялось приступами паранойи, но далеко не все. Он часто испытывал леденящий ужас, когда начиналась «охота на ведьм»… понять его состояние мог только тот, кто сам пережил нечто подобное. Начальство ценило Миками, его даже повысили, сделали инспектором, но его никогда не включали в оперативную группу по отслеживанию источника утечек. В каком-то смысле первую командировку в управление
«Вы станете нашим новым директором по связям с прессой»…
Когда Акама, директор административного департамента, предварительно уведомил его о новом назначении, Миками совершенно растерялся. В голове крутилось единственное слово: «судимость».
Акама назвал основную причину, по которой на пост выдвинули именно Миками:
– Не желаю умывать руки и не хочу допускать, чтобы журналисты клевали нас за каждую, даже самую незначительную, ошибку. Они не понимают сути нашей работы; кроме того, у них неверные представления о социальной справедливости. Похоже, что они задались единственной целью – подорвать наш авторитет. Мы долго проявляли мягкость, а они только и ищут, как бы оскорбить наше доверие. Вот почему нам нужен человек вроде вас, Миками. Жесткий, неуступчивый, агрессивный, способный одним взглядом поставить на место зарвавшихся репортеров.
Миками трудно было согласиться с таким мнением. В их среде царил настоящий культ жесткости; в полиции уважают силу. У них – как в уголовном розыске, так и в других подразделениях – нет недостатка в агрессивных сотрудниках, способных кого угодно поставить на место одним взглядом. Что за польза отделу кадров назначать директором по связям с прессой инспектора, который успешно служил и достиг своего потолка, инспектора, привыкшего строго следовать букве закона? Ведь управление по связям со СМИ как будто находится на периферии полиции и не связано с основными задачами правоохранительных органов…
Акама говорил о назначении так, словно Миками оказана большая честь. Да, конечно, он будет директором; на такие посты обычно не ставили простых инспекторов. Значит, Миками сделают суперинтендентом. Если бы он остался в уголовном розыске, ему пришлось бы ждать повышения года два, а то и три. И все же ему стало не по себе. Да, перед его носом размахивали морковкой, но ему придется заниматься не тем, к чему он привык. Он не сомневался, что его выдвинули на новый пост из-за прошлого «срока» в управлении по связям со СМИ. Но Миками смущало не само назначение, а то, что, как ему казалось, уголовному розыску не терпится с ним расстаться.
Набравшись храбрости, Миками в тот же вечер поехал домой к Аракиде, директору департамента уголовного розыска. «Решение уже принято», – сказал ему тогда Аракида. Миками сделал вывод, что Аракида просто считает его никуда не годным детективом. Разочарование и ощущение отверженности усугублялись тем, что он много лет прилагал все силы, чтобы доказать: он настоящий детектив.
Ему обещали, что через несколько лет он вернется в уголовный розыск, а пока поработает директором по связям с прессой. Причем от него требуется только контролировать свои эмоции и не допускать коррупции. Миками не имел обыкновения пренебрегать своими обязанностями и не собирался просто «отсиживать срок». Долгие годы усердного труда оставили на нем след: он привык много работать и не оставлял без внимания ни одну мелочь.
Миками знал, что его первой задачей должна стать реформа управления по связям со СМИ.
С первых дней на новом месте у него возник конфликт с уголовным розыском. Ему нужны были материалы по делу, которые он мог использовать как козырь на переговорах с прессой. Он должен выходить на бой хорошо вооруженным. Он построит зрелые отношения, при которых каждая сторона сможет сдерживать противника. Административному департаменту все реже придется вмешиваться и разрешать конфликты полиции и прессы. В конце концов можно будет вырваться из трехстороннего тупика. Примерно так Миками представлял себе фронт работ.