66 градусов северной широты
Шрифт:
— Других? Кого? Ты выяснила?
— Ну разумеется, — проговорила Ингилейф заплетающимся языком и хихикнула. — Заставила его сказать. Это некий Ингольфур Арнарсон.
— Кто это такой? Однофамилец открывателя Исландии.
— Не знаю. Советую найти его в телефонном справочнике, а потом позвонить и сказать, чтобы он запирался на все замки. И главное, не забудь арестовать Синдри.
— Я не могу его арестовать, — сказал Магнус.
— Почему? — спросила Ингилейф. — Он признался,
— Как доказательство это никуда не годится.
— Как это не годится? Ты просто завидуешь мне.
— Завидую? С какой стати?
— Да, завидуешь. Потому что я за вечер выяснила то, чего ты не смог выяснить за неделю.
— Это чушь! — сказал Магнус. Но его бесило, что в словах Ингилейф была доля правды. Он завидовал. А она использовала незаконные методы: не только нарушила закон, но и обманула его. — Ничто из этого нельзя использовать как доказательство. А если адвокаты прознают о существующей между нами связи, что будет непременно сделано, дело скорее всего сочтут спровоцированным.
Собственно говоря, Магнус не имел представления о том, используется ли в Исландии такая формулировка. Но в Америке это было бы очень серьезной проблемой.
— Как ты можешь на меня сердиться, когда я тебе так помогла? — возмутилась Ингилейф. — Можешь себе представить, как противно разговаривать часами с этим сластолюбивым типом, терпеть его лапанье, но я пошла на это, чтобы помочь тебе?
— Его лапанье? — переспросил Магнус.
— Ага, ты ревнуешь.
— Да, черт возьми, ревную! — воскликнул Магнус. — Я не просил тебя это делать. Не просил соблазнять Синдри.
— Я не соблазняла его в полном смысле слова. И вообще могу разговаривать с кем хочу.
— Разговаривать — да. А все остальное?
— Ты обвиняешь меня в том, что я сплю с другими мужчинами?
— Не знаю, — ответил Магнус. Но этот вопрос не давал ему покоя.
Ингилейф вытаращилась на него.
— Застегни рубашку. Я ухожу.
У Магнуса на миг возникла мысль попросить ее остаться, но лишь на миг. Ингилейф по ее собственным правилам могла приходить и уходить когда захочет. Так тому и быть.
Ингилейф вышла, хлопнув дверью.
Глава тридцать вторая
Среда, 23 сентября 2009 года
Харпа почувствовала запах кофе, открыла глаза и заморгала. Голова у нее была тяжелой от сна. Наверху, невысоко над ней, виднелись деревянные балки и крыша. Она лежала в спальном мешке. Рядом с ней валялся пустой спальный мешок.
Но от него шел знакомый запах Бьёрна: мужской пот
Харпа приподнялась на локте и с удовольствием вдохнула аромат кофе.
Она находилась в какой-то хижине. В верхнюю часть видимого ей окошка просачивался серый утренний свет. Слышно было, как внизу кто-то ходит.
— Бьёрн?
— Доброе утро.
Харпа подошла к приставной лестнице. Поняла, что находится на чердаке какой-то хижины. Ее охватил страх, но при виде ободряющей улыбки Бьёрна тут же исчез.
— Спускайся, выпей кофе. Хочешь позавтракать?
Харпа осторожно спустилась по лестнице. На ней были только майка и трусики, но в хижине было тепло. В печке горели дрова.
Голова у Харпы все еще гудела.
— Бьёрн, где мы?
Он быстро поцеловал ее в губы.
— В горной хижине. Я подумал, что нам можно уехать на несколько дней.
Харпа захлопала глазами.
— Знаешь, я совсем не помню, как мы сюда ехали.
— Ты была очень усталой. Заснула в машине.
— Да?
Харпа попыталась разобраться в этом. Она помнила, что Бьёрн приехал к ней в булочную, а потом ничего. Очень странно.
— Где Маркус?
— У твоих родителей. Мы оставили им записку.
— Я не помню этого.
— Ну, я оставил.
Харпа села на стул у стола и отхлебнула кофе. В голове немного прояснилось.
— Бьёрн, где эта хижина?
— Неподалеку от Грюндарфьордюра. На старой дороге из Стиккисхольмюра в Богарнес. Но сюда больше ничто не ездит. Здесь очень спокойно.
— Не понимаю, что со мной.
Бьёрн взял ее за лежавшую на столе руку.
— В последние дни ты была в сильном напряжении. Тебе нужно отдохнуть.
Он сжал ее руку. Улыбнулся. На какой-то миг эта улыбка ее утешила.
Потом она вырвала руку.
— Постой. Мы не говорили об этом, так ведь? Мы собирались в полицию. Сообщить о Синдри и о том студенте. Разве мы поехали не туда?
— Нет.
— Бьёрн? Что здесь происходит? — Тут Харпа широко раскрыла глаза. — Ты похитил меня, да?
— Нет.
— Хорошо. В таком случае дай мне взять телефон, и я позвоню в полицию.
Она схватила лежавшую у двери свою сумочку и принялась рыться в ней.
— Здесь нет приема.
— Где мой телефон?
— Он тебе не нужен. Приема здесь нет.
Харпа подняла взгляд от сумочки.
— Ты забрал его. Господи, ты меня похитил. Бьёрн, что, черт возьми, происходит?
— Я подумал, нам нужно провести какое-то время…
— Это вранье. — На лице Харпы появилось испуганное выражение. — Ты стрелял в Оскара и Листера, так ведь? Ты хочешь помешать мне пойти в полицию!