7 лучших историй для мальчиков (сборник)
Шрифт:
– Благодарю вас, сэр. Видно, уж придется примириться с этим. Но, надо сказать, приключение удивительное! Только со мной подобная вещь и могла случиться. А моя каюта, заказанная на «Шотландии»!..
– Ну, о «Шотландии» вам лучше пока забыть.
– Но мне кажется, – снова начал Паганель, еще раз оглядывая судно, – «Дункан» – увеселительная яхта?
– Да, сэр, – отозвался Джон Мангле, – и принадлежит она мистеру Гленарвану…
– …который просит вас широко пользоваться его гостеприимством, – докончил Гленарван.
– Бесконечно благодарен вам, сэр, – ответил Паганель. – Глубоко тронут вашей любезностью.
Но тут, видя, что Гленарван отрицательно покачивает головой, Паганель, не докончив своей фразы, умолк.
– Господин Паганель, – сказала Элен, – если бы это было увеселительное путешествие, то я, не задумываясь, ответила бы вам: «Давайте все вместе отправимся в Индию», и сэр Гленарван, я уверена, не был бы против этого. Но дело в том, что «Дункан» плывет в Америку, чтобы привезти оттуда на родину людей, потерпевших крушение у патагонских берегов, и потому он не может отказаться от такой гуманной цели.
Через несколько минут французский путешественник был уже в курсе дела. Не без волнения услыхал он о чудесном нахождении документа, об истории капитана Гранта и о великодушном предложении Элен.
– Сударыня, – обратился он к ней, – позвольте мне выразить вам безграничное восхищение, которое внушает мне ваш поступок. Пусть ваша яхта продолжает свой путь! Я чувствовал бы угрызения совести, если бы задержал ее хоть на один день.
– Так вы хотите присоединиться к нашей экспедиции? – спросила Элен.
– Это для меня невозможно: я должен выполнит» данное мне поручение. Я высажусь на первой же вашей стоянке.
– Тогда, значит, на острове Мадейра, – заметил Джон Мангле.
– Пусть на острове Мадейра. Я буду там всего в ста восьмидесяти милях от Лиссабона и стану ждать какого-нибудь судна.
– Ну что ж, господин Паганель, – сказал Гленарван, – так и будет сделано. Что касается меня, я счастлив, что могу на эти несколько дней предложить вам быть моим гостем на этой яхте. Будем надеяться, что вы не слишком соскучитесь в нашем обществе!
– О, – воскликнул ученый, – это еще счастье, сэр, что я ошибся судном так удачно! Тем не менее нельзя не признаться, что человек, направлявшийся в Индию и плывущий в Америку, попал в довольно-таки смешное положение.
Как ни печально это было, Паганелю пришлось примириться с задержкой, которую он не был в силах предотвратить. Он оказался человеком очень милым, веселым, конечно рассеянным и очаровал дам своим неизменно хорошим настроением. В течение первого же дня Паганель со всеми подружился. Он попросил, чтобы ему показали знаменитый документ, и долго, внимательно изучал его, вникая во все мелочи. Иное истолкование документа казалось ему невозможным. Он отнесся с живым участием к Мэри Грант и ее брату и старался внушить им твердую надежду на встречу с отцом. Он так уверовал в успех экспедиции «Дункана», так радужно смотрел на все, что, слушая его, молодая девушка не могла не улыбаться. Конечно, не будь у него поручения, он, несомненно, бросился бы на поиски капитана
Когда же Паганель узнал, что Элен – дочь известного путешественника Вильяма Туффнеля, он разразился восторженными восклицаниями. Он знал ее отца. Какой это был отважный ученый! Сколькими письмами обменялись они, когда Вильям Туффнель был членом-корреспондентом Парижского географического общества! И это он, он, Паганель, вместе с господином Мальт-Брюном предложил Туффнеля в члены общества! Какая встреча! Какое удовольствие путешествовать с дочерью Вильяма Туффнеля!
В заключение географ попросил у Элен разрешения поцеловать ее. Поцелуй был разрешен, хотя это и было немного «неприлично».
Глава VIII
На «Дункане» стало одним славным человеком больше
Между тем яхта благодаря попутным течениям у берегов Северной Африки быстро приближалась к экватору. 30 августа показался остров Мадейра. Гленарван, помня свое обещание, сообщил Паганелю, что «Дункан» может сделать там остановку, чтобы высадить ученого на берег.
– Дорогой Гленарван, – ответил Паганель, – давайте поговорим с вами попросту, без церемоний. Скажите, намеревались ли вы до моего появления сделать остановку у Мадейры?
– Нет, – сказал Гленарван.
– Тогда разрешите мне использовать мою злосчастную рассеянность. Остров Мадейра слишком хорошо известен. Он не представляет никакого интереса для географа. Все о нем уже сказано и написано; к тому же когда-то знаменитое тамошнее виноделие теперь в полнейшем упадке. Подумайте только: на Мадейре больше нет виноградников! В 1813 году там добывалось двадцать две тысячи пип [25] вина, а в 1845 году количество это снизилось до двух тысяч шестисот шестидесяти девяти пип. В настоящее же время оно не составляет и пятисот пип. Прискорбное явление! Итак, если вам безразлично, сделать ли остановку здесь или у Канарских островов…
25
Пипа равна 50 гектолитрам.(Примеч. автора.)
– Тогда сделаем остановку у Канарских островов, – ответил Гленарван, – они у нас на пути.
– Я это знаю, дорогой Гленарван. А Канарские острова, состоящие из трех групп, представляют большой интерес для изучения, не говоря уже о Тенерифском пике – мне всегда хотелось его увидеть. Теперь же как раз представится для этого удобный случай. Им я воспользуюсь и в ожидании судна, которое доставит меня обратно в Европу, поднимусь на эту знаменитую гору.
– Как вам будет угодно, дорогой Паганель, – невольно улыбаясь, ответил Гленарван.
И у него были основания улыбаться.
Канарские острова находятся недалеко от Мадейры, всего в двухстах пятидесяти милях – расстояние незначительное для такой быстроходной яхты, как «Дункан».
31 августа в два часа дня Джон Манглс и Паганель разгуливали по палубе. Француз забрасывал своего компаньона вопросами относительно Чили.
– Господин Паганель! – вдруг прервал его капитан, указывая на какую-то точку на южной стороне горизонта.
– Что такое, дорогой капитан? – отозвался ученый.