8000 рыбацких советов от знатока
Шрифт:
И вот наконец мы выбрались на долгожданный Балатон, где и я оказался впервые. Наша машина остановилась у пристани, на низком равнинном берегу. На другой стороне озера, под зелеными горами раскинулся живописный поселок Тихани. Туда каждые пятнадцать минут отходил паром.
Время было позднее, и мы решили поискать жилье поближе. В августе на Балатоне устроиться не так-то просто. Все бунгало были заняты. В гостинице нам предложили только одноместные номера, но они оказались слишком дорогими для нас. Уже собрались ехать дальше по набережной, как услышали украинскую речь. К нам подошли двое харьковчан. Они подсказали, что можно найти квартиру в частном секторе.
– Ищите
Мы тихо поехали по улицам поселка. Нашли несколько табличек. Но свободных квартир не оказалось. С нашим русским и плохим английским понять причину отказа было трудно. Наконец повезло.
Хозяина свободного летнего домика звали Янош. Двор и жилище его показались нам прекрасными. Широкий подстриженный газон, грядки с ухоженными цветами, беседка с гроздьями свисающего винограда. Внутреннее убранство летней постройки украшали рога оленей и старинные орудия труда. В этом бунгало нам и предложили поселиться.
На газоне у Яноша стояли две палатки. В одной он жил сам, а в другой – немец из Дрездена. Немец был молодой, холостой и отдыхал здесь в одиночку вот уже целую неделю. Нам, привыкшим к компаниям, это было непонятно. Тем не менее мы быстро подружились, хотя не понимали ни немецкого, ни венгерского языка. Только Янош немного понимал по-русски и кое-что переводил на немецкий.
Когда я признался, что люблю рыбу, да еще готовлю из нее вкусные блюда, Янош и немец уговорили меня сварить русскую уху. Вообще-то рыбная ловля не входила в мои планы. Однако слово надо было держать, поэтому пришлось отправляться на пароме в Тихани, чтобы купить леску, крючки, поплавки, грузила, сухую прикормку. Потом Янош сводил меня в рощу, и я вырезал подходящее удилище.
Наша сторона озера была очень мелководной. Почти по всему берегу, разделяя многочисленные пляжи, тянулся тростник.
По краям тростника, ближе к глубине, над водой возвышались мостки для рыболовов.
Вечером около двух мостков я разбросал замешенную в пластиковом ведерке прикормку. Сделал себе и Саше удочки. Рано утром, еще до восхода, мы были на месте. Клевала исключительно верхо-плавка, но наши крючки были великоваты для нее – поймали пять рыбок на двоих. Зато было очень красиво: из тростника выплывали лебеди, по чистому небу проносились стаи уток, в тихом тумане их бухт появлялись белые яхты.
Вечером мы с Сашей снова отправились на рыбалку. Он ловил с мостков, я перемещался вдоль тростника. Местами кормил. И опять плохой результат: верхоплавка, четыре мелкие плотвицы и чудом пойманный на хлебный мякиш бычок. Янош и немец посмеивались над нашими стараниями. А магазинная прикормка между тем у меня кончилась.
На следующий день я собрался на пирс. Саша упорно отказывался, но я его все же уговорил. Он потерял всякий интерес. С утра желающих переправиться на другой берег в Тихани было мало, поэтому вместо четырех паромов работали только два. Слева и справа от причала перпендикулярно берегу тянулись две гряды волнорезов. Все рыболовы ловили на донки с кормушками с внешней стороны волнорезов. У местных были добротные снасти, разборные подсаки, удобные подставки, спортивные садки. Прикормку они готовили на основе магазинной смеси, добавляя в нее большое количество опарыша, а в качестве насадки использовали опарыша и кукурузу «Бондюэль». У многих в садках уже плавали приличные лещи, караси и даже карпы. Мне с моей короткой удочкой на такой улов вряд ли приходилось рассчитывать.
Я нашел место поглубже, у волнорезов внутри бухты. Прикормил свое место сухими крошками
Часов в восемь подошел Саша. Я сказал ему, что пока поброжу по берегу, а он может половить на моем месте. Перешел на внутреннюю сторону бухты – там к волнорезу и сваям была причалена баржа. Между ней и волнорезами торчали из воды старые деревянные сваи и редкий тростник. Я сразу понял, что нашел то, что искал. Это место не могло не привлечь рыбу, даже если баржа простояла здесь всего одну ночь.
Я опустил поплавок на свободный от водорослей участок воды, и его легким течением вынесло к торчащим из воды тростинкам. Вдруг он резко ушел под воду. После подсечки, сверкая серебром в лучах утреннего солнца, на берег полетела увесистая плотва. Забросил снова. Небольшая проводка – и опять поклевка. Дело пошло. Плотва шла стандартная, двухсотграммовая. Изредка попадались более крупные экземпляры. Мешали только проходящие баржи – они создавали сильные приливы и отливы. Возле меня начали собираться зрители. Слышалась венгерская, немецкая и английская речь. Из-за этого поклевки стали реже. Глубина меньше метра, а рыба уходит от шумной толпы.
Тем не менее за час я успел заполнить треть вместительного полиэтиленового пакета. Затем баржа отошла. Поклевки прекратились. Зрители разошлись.
Я возвратился к Саше. Он сделал закидушку. Вместо грузила взял несколько дробинок, прикрепил их на конце лески, а выше – два поводка. Другой конец лески он обмотал вокруг камня. Сторожком ему служил привязанный к леске кусочек срезанного тростника. Подкормили рыбу хлебом и стали ждать поклевки. Вскоре Саша вытащил двухсотграммовую плотву, затем подлещика на полкило. Снова подошли зрители посмотреть, как русские ловят рыбу доисторическим способом и без подсака.
Солнце было уже высоко, однако местные рыболовы не расходились – клев продолжался. Но нам рыбы было достаточно. Теперь можно было спокойно возвращаться домой, не боясь усмешек Яноша. Нас провожали одобрительными взглядами. По дороге купили бутылку «Столичной», чтобы все было по-русски.
Уху варили, как будто вершили ритуал. Помогали все. Янош подавал посуду, немец чистил морковь и картошку. Он даже научился говорить по-русски: «Саша, Леша – молодец!» Уха получилась знатная, интернациональная. Правда, во время застолья случился казус. Когда немец, активно орудуя ложкой, выхлебал большую часть бульона, он вдруг обнаружил, что со дна тарелки на него кто-то смотрит. Это был выпученный глаз самой крупной плотвы. Надо же было, чтобы именно ему попала рыбья голова!
– Ай, что это?! – вскричал немец, тыча пальцем в тарелку.
– Рыбья голова, у нас, у русских, голову подают самому уважаемому гостю, – нашелся Саша.
– Уберите ее, пожалуйста, отсюда, – взмолился дотошный немец, – мне становится плохо!
– Выпей-ка рюмочку «Столичной», – посоветовал Янош, – враз полегчает, – и налил гостю из бутылки.
Немец хоть и пил малыми дозами, но на этот раз хлебнул горькой прилично и сразу повеселел, да и мы его еще подзадорили шутками. В общем, уха удалась.