90-е: Шоу должно продолжаться – 2

– Он похож на творожок со сметаной, – прошептала мне на ухо Ева с самым серьезным выражением лица.

Чтобы не заржать, мне тоже потребовались немалые усилия. На сцене готовилась к выступлению группа «Секс-агрессор», и это название в сочетании с внешностью солиста вызывало дичайший приступ испанского стыда.

– Мы играем настоящий панк-рок! – высоким мальчишеским голосом заявил в микрофон толстенький юноша, похожий на младенца-переростка, из пшеничных волосенок которого попытались поставить ирокез, но что-то явно

пошло не так.

– Может это просто самоирония, – прошептал я в ответ Еве.

Ржать было нельзя. Зал маленький и полностью освещенный. И из зрителей кроме нас троих присутствовала только смущенная семейная пара. Явно сопровождающие кого-то из музыкантов.

– Очень вряд ли, – отозвалась Ева и прикрыла рот ладошкой.

Тут «Секс-агрессор» заиграл, и пытка стала совершенно невыносимой. Ева упала лицом в коленки, плечи ее задрожали.

– Мне нужно припудрить носик, – она поднялась и торопливо выскочила из зала.

А я взял себя в руки и уставился на сцену.

Так. Ржать и обстебывать – это очень просто. Практически в ком угодно можно найти что-то нелепое, прицепиться к этому и не заметить чего-то важного.

Я крутил эти мысли в голове, глядя как толстенький парниша с недоирокезом показывает жюри козу и пискляво голосит не в такт музыке.

– Я настоящий жеребец

Когда узнаешь мой конец

Меня ты будешь умолять

Продолжать! Продолжать! Продолжать!

Я снова подавил ржачные позывы. Дыхалка творожного солиста начала сдавать, щеки запунцевели, лоб покрылся крупными каплями пота. Нда, а это всего-то припев после первого куплета.

Выдох. Сосредоточиться.

Допустим, не самоирония, и этот «Секс-агрессор» серьезно видит себя брутальным и циничным.

Сколько ему лет, интересно? На вид где-то шестнадцать, не больше. Значит он еще школьник. А школьные годы свои я в это время помнил неплохо. Такие вот «творожки» обычно были объектом довольно безжалостных насмешек. И нужно иметь прямо-таки недюжиную смелость, чтобы выйти с такой внешностью и таким голосом на сцену.

Или все-таки самоирония?

Кстати, если это сарказм и ирония, то он был бы реально крут, если бы вместо бесформенной футболки и висящих на заднице пузырем джинсов, надел младенческие ползунки и слюнявчик…

– Достаточно! Достаточно! – возглавляющий «почтенное жюри» дядька с седеющей кудрявой шевелюрой пару раз хлопнул в ладоши и замахал руками.

– Но я даже песню не допел! – срывающимся голосом взвизгнул «Секс-агрессор». Его футболка покрылась мокрыми пятнами, объемное пузо вздымалось, как кузнечный мех.

– Мы опытные музыканты, молодой человек, и способны оценить ваше творчество даже по одному куплету, – глава худсовета усмехнулся. – «Секс-агрессор» закончил, готовится «Логарифмическая линейка».

– И у вас даже вопросов нет? – задыхаясь, спросил «творожок».

– Никаких вопросов, освободите сцену, вы мешаете другим музыкантам, – сварливо сказал другой «старец» из худсовета.

Тот первый, который с кудрями и самым большим авторитетом в рок-клубе – это явно Клим Агафонов. Глыба, можно сказать, новокиневского рока. Он еще в начале восьмидесятых уехал в Москву и даже где-то там играл. То ли в «Землянах», то ли в «Рондо». Засветил свой благообразный

фейс на обложке пластинки, а в прошлом году вернулся в родные пенаты и активно включился в местную музыкальную жизнь. Судя по характеристике, выданной Светой, по характеру он типичный такой сноб. И каждый раз на прослушиваниях ведет себя как аристократ среди плебеев.

А вот тот второй, тощий настолько, что похож на обтянутый кожей скелет, на который зачем-то напялили кучерявый блондинистый парик, – это Кирилл Кречетов, лидер группы «Триумвират». Ничего про нее никогда не слышал. Но зато он учился в консерватории.

Им обоим уже под полтос.

Сидевший сбоку Ян бросил взгляд в мою сторону, прошептал что-то своему соседу и вышел из зала.

Музыканты следующей группы, толкаясь на сцене с школьниками из «Секс-агрессора», готовились к выступлению. Про этих я, кстати, даже слышал уже когда из армии вернулся. Группа образовалась из команды КВН новокиневского педа. Математики сначала рвали все сцены в городе и области, но когда попытались пролезть в высшую лигу, их там щелкнули по носу, и они ушли в обычный такой шоубизнес. И группа спокойненько дожила до две тысячи десятого года, выступая на городских мероприятиях и сельских клубах.

– Так нас приняли или нет? – спросил так и не покинувший сцену «творожок».

– Наше решение мы вывесим завтра на доске объявлений клуба, – отмахнулся Клим Агафонов.

– Но вы даже не дали нам закончить выступление! – продолжил протестовать «творожок». – Это нечестно! Мы готовились! Если хотите, мы другую песню споем!

Из-за кулис выбрался лысеющий дядечка и со смущенной улыбкой уволок упирающегося «секс-агрессора» со сцены. Было слышно, как тот всхлипывает.

К началу выступления «Логарифмической линейки» Ева вернулась. На лице – загадочная улыбка, никаких следов беспокойства. А вот вошедший следом Ян, напротив, выглядел хмурым и расстроенным.

– Этих опять не примут, – сказала Ева, кивнув на сцену.

– Почему? – я приподнял бровь в недоумении. Математики играли хорошо, голос у солиста – дай бог каждому, музыка приятная, этакий эстетский джаз-рок, вроде «Браво».

– Традиция, – Ева пожала плечами. – Они раз в три месяца подают заявку и приходят на прослушивание, и их каждый раз прокатывают. Это как с Иешуа. Логично было бы, чтобы синедрион помиловал его, но когда Понтий Пилат задал этот вопрос, Каифа ему ответил «Мы просим за Вар-Раввана». Так и здесь.

– Или корифеи рок-клуба боятся за свой авторитет, – хмыкнул я.

– Одно другого не исключает, – пожала плечами Ева. – Лично мне кажется, что ребята и без рок-клуба отлично обойдутся.

– Это точно, – утвердительно кивнул я. Ну еще бы, я-то точно знал, что обойдутся. И даже неплохо будут жить. Как местечковые звезды, но все же звезды.

Прослушивание продолжилось. Худсовет-жюри задавал каверзные вопросы, музыканты как-то на них отвечали. Играли по-разному, но в целом группы были какие-то… никакие. С никакими же песенками, в которых в основном муссировалась тема свободы на разные лады. Большей частью возраст рок-музыкантов был ниже совершеннолетия. И это заметно нервировало худсовет. Они сыпали едкими шуточками про прогулы, сделанные уроки и «тебя мама не заругает, узнав, что за песни ты тут поешь?»