90-е: Шоу должно продолжаться – 3
Шрифт:
– Почему неправильно? – спросил Бельфегор.
– Потому что… – я задумался. А действительно, почему? Прямо пунктик у меня, что нужно зарабатывать не абы где, а именно музыкой или чем-то около нее. – Потому что так правильно. Мы же в большой шоу-бизнес стремимся, а не в подсобные рабочие, которые в гараже лабают что-то там под пиво по выходным.
– Ну да, логично, – кивнул Бельфегор. – Но реклама эта… Ну правда же, смешно как-то!
– А ты подумай об этом чуть иначе, – хмыкнул я. – И представь, сколько людей из-за этого ролика одним махом узнает о нашем существовании?
–
– Кто-то будет, – пожал плечами я. – Но эти «кто-то» на наши концерты и так бы не пришли. Зато нас сразу будет знать больше народу, чем каких-нибудь «Цеппелинов».
Перед входом в ДК мои «ангелочки» резко замедлились и занервничали. Да что там, даже мне было немного не по себе, хоть я у меня уже и был план на любой вариант развития событий.
– Ну что тормозим? – хохотнул я. – Вперед!
Я шагнул к двери, оттерев плечом Астарота, распахнул ее и шагнул внутрь. В фойе было не то, чтобы очень многолюдно, но понятно было, что публика, в основном, рок-клубовская – патлатая, в джинсе, коже и феньках. Сегодня никакого официального сборища или концерта не было, просто прошла инсайдерская информация, что о результатах отчетника сообщат. Может быть. Света больше ничего не сказала, сделав многозначительную паузу. Мол, приходите сами и узнавайте.
Вот мы и пришли. Встретились предварительно в фойе универсама, чтобы на улице друг друга не ждать.
По дороге в основном молчали и сосредоточенно сопели. И вот сейчас он настанет. Момент, так сказать, истины.
До информационного стенда мы дойти не успели, потому что на нас вихрем налетел длинноволосый блондин растрепанного вида и благоухающий свежим портвейновым перегаром. Рожа была смутно знакомая, но тут уже большинство были такие.
– Поздравляю! – заорал он, кинувшись обниматься с Астаротом. – Я сразу был уверен, что вы пройдете, такой кипиш навели!
– Уже повесили решение, да? – чуть дрогнувшим голосом спросил Бельфегор.
– Будь спок, уже даже в общий список внесли! – заверил блондин, отлипнув от Астарота и похлопав Бельфегора по плечу. А к нам, тем временем, спешили другие-прочие патлатые парни. Все торопились встать поближе к тем, у кого на бэк-вокале пел сам Семен Вазохин по прозвищу Сэнсэй. Посыпались поздравления, заверения в дружбе и прочие внятные и не очень фразы. Тягостную тревогу с лиц моих «ангелочков» моментально смыло. Теперь они радостно улыбались, обнимались и купались, так сказать, в лучах славы и внимания.
Я отступил в сторону. Ко мне весь этот движ не относился, меня в лицо тут знали далеко не все. Я же не стоял на сцене в тот памятный вечер.
Так что я неспешно направился в сторону кафешки. Хотелось хлебнуть горячего чая и, может, бутер зажевать.
– Володя, постой! – окликнули меня. Я оглянулся. Меня торопливым шагом догонял Женя Банкин. – Я тебе сегодня все утро пытался дозвониться. Пойдем ко мне в кабинет, есть разговор…
Глава 7
Кабинет Банкина был заставлен какими-то коробками, мимо которых ему пришлось на свое
– Володя, я надеюсь, этот разговор останется между нами, – со значением проговорил Банкин и уставился на меня немигающим взглядом.
– Разумеется, ваше преосвященство, – я изобразил жестом, что снимаю шляпу и взмахнул ей в придворном псевдопоклоне.
– Володя, я не шучу! – возмутился Банкин.
– Я весь внимание, Евгений, – сказал я без улыбки.
– Как ты уже знаешь, ваш коллектив приняли в рок-клуб, – сухо сказал он.
– С порога сообщили, ага, – кивнул я.
– И в связи с этим я хочу с тобой поговорить, – медленно проговорил Банкин, не спуская с меня глаз.
– Только со мной? – переспросил я. – Или все-таки с нашей группой?
– С тобой, Володя, – сказал Банкин. – Потому что именно ты мозг вашего… гм… коллектива. Хоть на сцене я тебя и не видел.
– Хорошо, я слушаю, – я подался вперед и положил руки на стол.
– Когда я затевал всю эту историю с рок-клубом, я представлял его себе как место, которое выполняет миссию просвещения и единения, как бы пафосно это ни звучало. Мне хотелось, чтобы у молодых музыкантов, которые играют свою музыку, всегда было место, где их поймут и поддержат. Где они смогут получить признание и ответы на вопросы. Место идейного единения…
Я слушал Банкина, изо всех сил стараясь не меняться в лице. Кажется, он дословно повторял мне свою речь, которую говорил, когда выбивал под рок-клуб преференции у новокиневской администрации. Очень уж гладкие были фразы. И звучали сплошной демагогией. Я с важным видом кивал. И ждал, когда он перейдет к сути вопроса.
– …а теперь все, чего я добился за это время, может превратиться в… ничто, – пафосно закончил он.
– Но почему? – спросил я.
– Видишь ли, Володя, далеко не все мыслят, как я, – Банкин развел руками. – И к сожалению, я поздно понял, что среди моего ближайшего окружения завелись люди, с которыми у меня диаметрально расходятся взгляды. Которые увидели в рок-клубе не более, чем инструмент обогащения. Мне кажется кощунственной сама идея, что членство в клубе может продаваться! Это же немыслимый ужас, никогда рок-музыканты не ставили во главу угла деньги! Для нас всегда главной была наша музыка! Наше творчество!
– Так у нас не то, чтобы дешевое творчество, – я пожал плечами. – Инструменты, звукозапись – все это стоит денег.
– Так вот поэтому я и создал клуб! – горячо воскликнул Банкин. – Чтобы у мальчишек, которые делают первые шаги, была возможность играть свою музыку, даже если у них ни гроша за душой нет!
– Да-да, я понимаю, – покивал я. Хотя до меня пока не очень доходило, к чему он ведет.
– Володя, чтобы вашу группу приняли, мне пришлось надавить на кое-какие… рычаги, – сказал Банкин. – Как у основателя рок-клуба у меня есть право последнего голоса. И я им воспользовался.