90-е: Шоу должно продолжаться 8
Шрифт:
— А это точно не развод был? — спросил я.
— В каком смысле — развод? — нахмурилась Ева.
— Ты же сама говоришь, что там сейчас рулят старшие «психи». Наверняка у них там уже появились любимые клиенты. И, например, в ночь на воскресенье всегда звонит один и тот же хрен, который рассказывает про свою шлюховатую девушку.
Хотел добавить «и дрочит», но не стал. Мысленно добавил. Так-то я стал полноценным жителем двадцать первого века. И коллекция мемасиков у меня была, и гаджеты я осваивал сразу же, как только выходили, и все такое прочее. Вот только так и не смог убедить себя, что походы
— Они про него знают, — продолжил я. — В курсе, что ни на какой там этаж на номером таким-то он не пойдет, и скидываться ниоткуда не будет. Ему просто нравится ныть насчет измен. Самим его слушать надоело, вот они и привели свежие уши — тебя. Ты же новичок.
— Да ну, не может быть… — проговорила Ева и подозрительно прищурилась. — Это же как-то… Хотя… — она усмехнулась и посмотрела на меня внимательным цепким взглядом. — Слушай, а может ты и прав. Блин…
Она крепко зажмурилась и уткнулась лицом в колени.
— Теперь мне жутко стыдно! — простонала она. Кончики ее ушей покраснели. — Блин-блин-блин! Чем больше об этом думаю, тем больше в это верю! Как я вообще повелась на такое, а? Неужели они правда отдали бы звонок самоубийцы зеленому новичку? А тут… Ой-ой.
— Это нормально, милая, — я обнял девушку. — Слушай, наверное, я тебя сейчас еще больше расстрою. Мы с тобой сегодня приглашены домой к моим родителям.
— Зачем? — Ева резко разогнулась.
— Семейный праздник, — пожал плечами я. — Кажется, от нас наконец-то съезжают Грохотовы, вот мои родители и вознамерились порвать по этому поводу пару баянов.
— Ну… ладно, — Ева смутилась.
— Не переживай, милая, у меня мировые родители, в душу лезть точно не будут, — ободряюще проговорил я.
— Обещаешь? — хмыкнула Ева.
Мы поднимались по лестнице медленно. Еще и останавливались на площадках, потому что нам вдруг приспичило поцеловаться. Ева заметно волновалась. То снимала очки, то надевала. Вот уж не думал, что она будет так смущаться простого семейного праздника! Хотя, в принципе, мог бы и догадаться по тому, с каким похоронным видом она мне сообщала, что хочет познакомить меня с отцом.
— А нам точно надо идти? — шепотом спросила Ева уже перед самой дверью.
— Предлагаешь позвонить и убежать? — усмехнулся я. — Возьми себя в руки, дочь самурая!
— Дочь самурая… — Ева задумчиво похлопала ресницами и снова надела очки. — Это из какого-то стиха?
— Почти, — отмахнулся я и нажал на пумпочку звонка. Не объяснять же, что это из песни, только она еще не написана.
За дверью раздался бодрый топот, щелкнул замок, на пороге стояла Лариска. Внезапно в длинном платье и с высокой «учительской» прической. И даже на каблуках. Платье, кажется, было маминым. Но это не точно, может просто я его раньше не видел.
— Ева! — радостно воскликнула Лариска и кинулась обниматься к моей девушке. — Блин, я так по вам соскучилась… Но меня никуда не пускают. Сказали, пока не исправлю все двойки
Лариска тараторила, мы раздевались. В гостиной звучали громкие разговоры. Было слышно моего отца, Грохотова. Еще пару знакомых голосов.
— Здравствуй, Володя, — вышла мама. Быстро обняла меня, но смотрела на Еву. Цепкий внимательный взгляд обежал мою девушку с ног до головы, потом мама снова повернулась ко мне. — Там тебе несколько конвертов пришло, я к себе в стол пока что положила, напомни мне потом, чтобы я отдала.
— Конвертов в смысле писем? — уточнил я.
— Ну да, — кивнула мама. — Одно из Ленинграда, одно из Москвы, одно из Новокиневска. Я штам посмотрела, двадцатое почтовое — это где-то в индустриальном районе… Ой, да это все глупости такие! Ева. Вы же Ева, верно?
— Да, — улыбнулась Ева, щеки ее порозовели. — И можно на ты.
— Очень приятно познакомиться, — сказала мама. — Я Валентина Семеновна. Можно Валя, можно тетя Валя, я не обижусь.
— Хорошо, Валентина Семеновна, — тихо повторила Ева.
— Не смущайся, — мама засмеялась и ободряюще потрепала Еву по плечу. — Если кто из мужиков будет до тебя докапываться, зови меня, я ему в лоб дам!
Мама наклонилась к моему уху и прошептала:
— Очень красивая у тебя девушка!
И упорхнула в сторону шумного застолья.
— А что это ты так вырядилась? — спросил я у сеструхи.
— Тебе нравится? — она покрутилась. Нравится ли мне? Скорее, нет. В таком образе Лариска была гораздо больше похожа на маму, только в каком-то очень фиговом смысле. Мама наша была дамой элегантной, одевалась со вкусом, прическа и макияж всегда в порядке. И на ней, возможно, это платье и косой валик из волос на затылке смотрелся бы гармонично. Хотя я ее в таких платьях никогда не видел, она предпочитала костюмы. Брючные или с юбкой. А это платье у меня вызывало ассоциации с роликами на ютубе про всяких там шальных императриц на свадьбах в кафешках. Вот только Лариске еще шестнадцать, на шальную императрицу она никак не тянет.
— Неа, — мотнул головой я. — Не нравится. На училку похожа.
— Фу! — Лариска гордо вздернула подбородок. — Ева, пойдем ко мне, ну их всех вообще! Ничего они не понимают, правда? Я с этой прической знаешь, сколько возилась? Там одних только шпилек штук пятьдесят!
Я хотел было открыть рот и сказать, что отлично осведомлен, что такое уход за волосами получше, чем она. У сеструхи волосы до плеч, а у меня до задницы, считай. Но вместо этого засмеялся, обнял Лариску и по братски похлопал по спине. Кажется, необходимость спорить с сеструхой вшита в Вову-Велиала где-то на генетическом уровне.
— … и, ты представляешь, купить пустые бутыльки оказалось дороже, чем с этим самым средством внутри! — услышал я голос Грохотва, когда мы еще не успели войти в гостиную. — Ну вот ты подумай, а? Просто пустые пластиковые бутылочки купить — это одна цена, а если с жижей этой для мытья посуды — то вдвое меньше!
— Это почему еще так? — спросил кто-то из наших друзей семьи.
— А вот шут его знает! — Грохотов всплеснул руками. — Пришлось покупать несколько ящиков этой самой «Золушки», переливать ее в трехлитровые банки, мыть бутылочки, а потом заливать туда наш «Локон».