900 дней блокады. Ленинград 1941—1944

Ковальчук Валентин Михайлович

Столь же сложной была в Ленинграде и топливная проблема. С началом блокады город лишился привозного топлива, на котором в основном базировались его промышленность, транспорт и городское хозяйство, а также и значительной части местного топлива, так как районы Ленинградской области, где располагались торфопредприятия и лесоразработки, были заняты противником.

На 1 сентября 1941 г. в Ленинграде оставалось 642 тыс. т угля, что обеспечивало промышленность на 50 дней, электростанции на 100 дней и других потребителей на 60–65 дней. Имевшихся на складах 370 тыс. куб. м дров могло хватить хлебозаводам на 60 дней, столовым на 22 дня, электростанциям на 18 дней. Запасы нефтепродуктов не могли обеспечить и месячной потребности города. [162]

162

Манаков Н. А. В кольце блокады… С. 119. )

Резко

сократилась выработка электроэнергии. Причиной этого являлся не только недостаток топлива, но и то, что такие электростанции, как Волховская, Свирская, Дубровская, оказались за кольцом блокады. Если в первой половине сентября 1941 г. дневная выработка электростанций Ленинграда составляла 6.8 млн квтч, то с 25 декабря она упала до 1 млн квтч. В последующие месяцы произошло еще большее падение выработки электроэнергии. Если в декабре 1941 г. всего было выработано 50 млн квтч, то в январе 1942 г. — 13.07 млн квтч, а в феврале — 7.48 млн квтч. [163] Поэтому были приняты меры к строгой экономии топлива и электроэнергии. С 17 ноября Ленинград погрузился во тьму. С этого дня пользоваться электроэнергией в пределах установленных лимитов разрешалось только в зданиях Смольного, Главного штаба, отделений милиции, райкомов партии, райисполкомов, райвоенкоматов, штабов МПВО, телеграфа, почтамта, телефонных станций, городской пожарной охраны, судебных органов, в госпиталях и больницах, конторах домохозяйств, здании Ленэнерго. 6 декабря прекратилось центральное отопление жилых зданий, 20 декабря на улицах и площадях города застыли троллейбусы, а 3 января 1942 г. остановилось движение трамваев. 52 трамвая, не добравшись до парков, застряли на линиях. [164]

163

ЦГА СПб. Ф. 2076. Оп. 4. Д. 65. Л. 10, 17 об.

164

Очерки истории Ленинграда. Т. 5. С. 164; Манаков Н. А. В кольце блокады… С. 123; Ленинградский трамвай 1941–1945. СПб., 1995. С. 15.

Наступившие холода резко изменили быт блокадного Ленинграда. Зимой 1941/42 г. жилые помещения освещались коптилками и лучинами. Во многих домах не работал водопровод. Всего по городу зимой 1941/42 г. оказались замороженными 6369 домовых вводов или 43 % от общего количества и 91 адрес уличных магистралей протяжением 40 км. [165] Замерзание водопроводов и прекращение подачи воды обусловило и прекращение работы канализационной сети, что привело к значительному загрязнению квартир и домов. «Во дворах ужасно грязно, — записал 27 января 1942 г. в своем дневнике один блокадник. — Туалет и канализация не функционируют. Все отходы выносят во двор. Там вырыты две ямы для отбросов, но вокруг них все так загажено, что к ним не подступиться. Что будет, когда потеплеет? Есть приказ двор вычистить в течение 5 дней. Но нет никого, кто мог бы это сделать. Все так слабы при такой порции хлеба». [166]

165

ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 13. Д. 131. Л. 3—18.

166

Blockade. Leningrad. 1941–1944. S. 72.

Обессиленные люди, проживавшие в домах с замерзшим водопроводом, вынуждены были, выстаивая в длинных очередях, брать воду у водоразборных колонок и в прорубях рек. Для голодных и истощенных людей это было очень тяжелым и непосильным трудом. «Возили мы воду из Невы, — вспоминала Г. И. Петрова. — Это против Медного всадника… там прорубь была большая. Мы на коленочки вставали около проруби и черпали воду ведром… И вот пока довезем эту воду, она, конечно, уже в лед превращается. Приносили домой, оттаивали ее… Приходилось чаще ходить за водой. И было страшно скользко. Спускаться вниз к проруби было очень трудно. Потому что люди очень слабые были: часто наберет воду в ведро, а подняться не может. Друг другу помогали, тащили вверх, а вода опять проливалась». [167]

167

Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. СПб., 1994. С. 57.

Не работали бани, прачечные, комнаты обогревались печами-времянками, так называемыми «буржуйками», которые мастерились самими ленинградцами и выпускались местной промышленностью. Но дров не было. «Дрова, — записал в дневнике И. И. Жилинский, — продаются на улицах на саночках по баснословной цене, а больше на продукты. Предлагают дрова на шоколад, который выдается по детским карточкам, и т. д.». [168] За отсутствием дров «буржуйки» топили мебелью, книгами, но «буржуйки», сделанные из кровельного железа, давали тепло пока топились.

168

Жилинский И. И.

Блокадный дневник // Вопросы истории. 1996. № 5–6. С. 16.

«Наша жизнь робинзоновская, — записано в дневнике И. И. Жилинского 30 января 1942 г., — у нас в ходу лучинушка…, забыли баню…, нет парикмахерских, в квартирах, как, например, у нас, температура ночью 2—1,5 градуса, днем же всего 6–8 градусов, так что умыться не всегда можно. С ночи умывальник замерзает, днем холодно. Руки как у кочегаров, к тому же от работы изранены, загрязнены и закоптелые, с пригорелыми конечностями. Спим мы в ватниках, не раздеваясь (снимаем лишь валенки), под одеялом и сверху — пальто». [169]

169

Там же. № 8. С. 3.

«Ночевать было, конечно, страшно, — вспоминала К. Н. Дубровина, — …все было выбито, мороз, холод страшный…, два окна забила — одно одеялом, другое старым ковром, так, чтобы хотя не дуло… Но это… лишило меня света. И я приспособилась так: я приходила в темноте и знала, что вот здесь — у меня кровать, залезала в эту нору, как я ее называла, ложилась до утра и в таком холоде… Несколько подушек на себя наваливала». [170]

Очень осложнял обстановку в Ленинграде активизировавшийся преступный мир. Человек в экстремальных условиях проявляет не только свои лучшие человеческие качества — доброту, взаимопомощь, мужество и героизм. Природа человека полна зла, и это зло у отдельных личностей в войну вылезает наружу, что и нашло свое проявление в блокадном Ленинграде.

170

Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. С. 60.

Преступники грабили квартиры, особенно когда их хозяева, спасаясь от бомб и снарядов, прятались в убежищах, а также квартиры эвакуированных и призванных в Красную Армию, возле булочных и в темных местах вырывали у женщин и стариков хлеб и хлебные карточки, похищали продукты в магазинах, на складах, в столовых. В январе 1942 г. было зарегистрировано 84, а в феврале — 48 случаев ограблений и убийств граждан с целью завладения продуктами питания и продуктовыми карточками. С целью похищения хлеба в этом же месяце было 72 случая нападений на повозки с хлебом и продуктовые магазины. За пять месяцев в столовых было выявлено хищений продовольствия на 260 тыс. р., [171] что по тем временам было значительной суммой.

171

Ломагин Н. А. Неизвестная блокада: Документы и приложения. СПб., 2004. Кн. 2. С. 300; ЦГА СПб. Ф. 7384. Он. 36. Д. 68. Л. 32–34.

На почве голода в Ленинграде развилось своеобразное блокадное воровство. «Мальчишки, особенно страдавшие от голода (подросткам нужно больше пищи), — вспоминал переживший блокаду академик Д. С. Лихачев, — бросались на хлеб и сразу начинали его есть. Они не пытались убежать: только бы съесть побольше, пока не отняли. Они заранее поднимали воротники, ожидая побоев, ложились на хлеб и ели, ели, ели». Но голод доводил некоторых ленинградцев до безумия. В ноябре 1941 г. в городе появилось трупоедство и людоедство. Трупоедство выражалось в обрезании у трупов мягких частей и употреблении их в пищу. Людоеды с целью поедания человеческого мяса убивали людей. Как правило, убивали незнакомых людей, заманивая их в квартиры для обмена товаров на продукты. «Так съели одну из служащих издательства АН — Вавилову, — пишет в своих воспоминаниях Д. С. Лихачев. — Она пошла за мясом (ей сказали адрес, где можно было выменять вещи на мясо) и не вернулась. Погибла где-то около Сытного рынка». [172]

172

Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб., 1995. С. 381, 382.

Арестованные людоеды на допросах подробно рассказывали, сколько человек они умертвили и каким способом они это делали. Их рассказы здесь приведены не будут. Не следует из души человека вытаскивать самое мрачное. Скажу только, что людоеды убивали и употребляли в пищу взрослых и детей, родственников и даже своих детей. [173]

Большинство трупоедов и людоедов преступления совершали с целью добывания человеческого мяса для себя. Но были и такие, которые и ели человеческое мясо, и обменивали его на разные вещи. Некоторые добывали человеческое мясо для продажи.

173

Иванов В. А. Миссия ордена… С. 273, 274; Ломагин Н. А. В тисках голода: Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 226, 227.