94 Избранные труды по языкознанию
Шрифт:
* * *
В. фон Гумбольдту, как выше было отмечено, была дана высокая оценка со стороны видных философов. Такого же высокого мнения были о нем современные ему крупные языковеды. Основоположник историко-сравнительного языкознания Ф. Бопп, касаясь сочинения Гумбольдта о санскритском языке, в одной из своих рецензий писал: «В этом весьма содержательном исследовании нас поражает четкость метода, строгая научная последовательность в развертывании и установлении понятий, редкая прозорливость в восприятии тончайших различий в кажущихся сходными словосочетаниях».
Я. Гримм, который одобрительно отнесся к проекту сравнительного языковедения, изложенного В. Гумбольдтом в докладе
Такое отношение к Гумбольдту вызвано тем, что его способ рассмотрения языка в широком контексте связанной с ним проблематики в одинаковой мере отвечает требованиям как философии, так и лингвистики. Перед нами попытка их интеграции, в которой преодолены односторонности как одной, так и другой науки. Однако такое сочетание не следует понимать в обычном смысле как философское языкознание или философию языка, наподобие философии права, религии или, скажем, философии физики и т. д. Поскольку язык касается не того или иного фрагмента действительности, а мира как целого в его первоначальном постижении, то связь изучающей его науки с философией более органична и будет иного порядка, чем отношение к философии других специальных наук, исследующих
лишь отдельные сферы действительности.
* *
*
Особое усиление интереса к наследию Гумбольдта связано с новым изданием сочинений В. фон Гумбольдта (в 17-ти томах) Прусской Академией наук в 1903 г. под редакцией А. Лейтцмана (фототипическое издание которого появилось в 1968 г.).
В двадцатых годах нашего столетия на западе Эрнст Кассирер, а у нас Густав Шпет связывают, хотя и по-разному, идеи Гумбольдта с «возрождающимся поворотом в философии». После перевода основного произведения В. Гумбольдта «О различии строения человеческих языков…»{СПб., 1859), выполненного П. Билярским, и книги Р. Гайма о Гумбольдте (Москва, 1899), а также после появления сочинения А. Потебни „Мысль и язык" (1862, 1892) еще больше возросла популярность Гумбольдта в России.
Понимание социального характера языка, ставшее главным теоретическим ориентиром нашей лингвистики, почему-то не отразилось на исследованиях, относящихся к гумбольдтовской проблематике: опять по старой схеме усматривают в его взглядах на язык или психологизм, сводя язык на упрощенную схему „дух народа" — >- „язык", или логицизм (особенно в последнее время), считая его лингвистическую теорию продолжением традиции „универсальной грамматики". Однако, как было отмечено выше, В. фон Гумбольдт решительно выступал против „априорности" философской грамматики.
Неогумбольдтианское направление в современном языкознании пытается найти эмпирическое применение теоретическим взглядам Гумбольдта (Л. Вейсгербер, И. Трир, Г. Гиппер и др.).
В американской лингвистике с целью переосмысления ее основ возникла необходимость обращения к авторитету Гумбольдта (Н. Хомский); специальные исследования посвятили Гумбольдту и гумбольдтианству Г. Базилиус, Р. Браун, Р. Миллер и др.
Все чаще упоминается имя Гумбольдта в современных трудах
по антропологии, философии культуры и психологии.
* *
*
В основу данного сборника, отражающего эволюцию взглядов Вильгельма фон Гумбольдта, легли два принципа: 1) постепенное осмысление В. фон Гумбольдтом значения языка для мышления и культуры и 2) тесно связанное с этим построение сравнительного языковедения. Эти две тенденции
Особо следует отметить, что данный сборник включает ранее никогда не переводившиеся на русский язык работы Вильгельма фон Гумбольдта и тем самым значительно расширяет представление о его научной концепции.
В первой же работе теоретического характера — „О мышлении и речи" (1795 г.) — говорится об участии языка в установлении предмета познания. Параллельно с этим, с целью построения сравнительной антропологии, Вильгельм фон Гумбольдт размышляет
осуществлении универсального плана сравнения языков.
Глубоко вникнув в факт обусловленного языком естественного деления человечества на народы и всесторонне осмыслив связанную с этим проблему гуманизма, он (уже в 1795–1800 гг.) отмежевывается от двухчленного деления: «индивид— человечество» и выдвигает трехчленную схему соотношения: «индивид — народ — человечество».
В работе „Ланий и Эллада" (1806 г.) Вильгельм фон Гумбольдт, ставя перед собой задачу «кратко исследовать» особенности греческого языка и выявить, насколько эти особенности «определили греческий характер», подвергает критике общераспространенное мнение, будто «лучший метод — тот, который кратчайшим путем ведет к механическому пониманию и употреблению языка». Он указывает на ограниченность мнения о том, что слово является обозначением, лишь знаком предмета. В этом же исследовании выставлен тезис, неоднократно повторяющийся в последующих его работах: «Язык— это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека». (III, 168; с. 303–304).
В сочинении „О влиянии различного характера языков на литературу и духовное развитие" (1821 г.), носящем отрывочный характер, Гумбольдт призывает «быть свободным от всякой, в высшей мере неподобающей языковеду недооценки языков», еще «не оформленных письменно». Он утверждает, что эти, на первый взгляд, «скудные и грубые языки» «несут в себе богатый материал для утонченного и многостороннего воспитания». (VII, 643; с. 326).
Исследование „О сравнительном изучении языков применительно к различным эпохам их развития" (1822 г.) известно тем, что в нем изложены принципы сравнительного языковедения. Введенное Гумбольдтом понятие „языкового мировидения" создает прочную теоретическую базу для семантического сравнения языков. Здесь же высказаны соображения о возможной связи теории сравнительного языковедения с теорией познания, раскрытие и разработка которых требует совместных усилий лингвистов и философов.
В работе „О возникновении грамматических форм и их влиянии на развитие идей" (1822/23 г.), затрагивая вопрос грамматических структур языков, Гумбольдт призывает лингвистов воздержаться от постулирования одного общего типа при характеристике различных языков, так как «нельзя указать совершенно прямого и определенным образом предписанного природой пути развития» (IV, 285/286; с. 327). Поэтому он решительно «опровергает мнение», приписывающее определенным народам преимущественность их языков «исключительно благодаря флексии», «тогда как всякое развитие других народов ставится под сомнение» (IV, 299; с. 337).