А боги здесь мертвые…
Шрифт:
Я взялся за рукоять, рванул оружие на себя и сместился в сторону, как подсказывал мой новообретенный навык… Но не смог выдернуть шар.
— Жаль, что во время прорыва навык прыгает на невообразимую высоту, но всего на долю секунды.
— А ты как хотел? Детище богов будто анонсирует тебе, какой силой ты станешь обладать на ранге мастера, чтобы ты быстрее стремился взять этот ранг.
Глебос прав. Я только что впервые ощутил свою настоящую силу, потенциал, до которого я могу дойти. Вбивать оружие в прочнейшие панцири, безо всякого усилия крошить лед и кости
— Кстати, давно хотел тебя спросить: почему ты всегда язвительный и едкий, если дело касается моих навыков владения оружием? Зачем ты кричишь на меня каждый раз?
Глебос нахмурился, словно не понял, о чем я говорю. Пацан долго молчал, пытаясь собраться с мыслями, а затем медленно произнес:
— Действительно… Нет, твои успехи действительно убоги, тут я ничего не скажу. Но, честно говоря, я никогда и не думал ставить тебе в упрек твою врожденную слабость. Я всегда думал, что порицания и насмешки — это часть тренировочного процесса. Мой наставник так меня тренировал, и я просто подумал, что это нормально. Тренер всегда говорил, что нужно быть критичным к себе и другим, чтобы стать настоящим воином.
Как можно думать, что постоянное осмеивание и насмешки — это норма в тренировочном процессе? Хотя, если задуматься, то ехидство Глебоса толкает меня вверх со скоростью, которой я с мастерами, что меня хвалили, не достигал.
— Мне помогало, — пожал плечами пацан. — Я думал, что с другими будет точно так же.
— Нет, к этому вопросов нет — злость мотивирует по самое «не хочу». Знаешь, не стоит менять формат тренировок — ты прав, так занятия становятся эффективнее. А насчет моей слабости, о которой ты говоришь, скажу одно: в окружающем лесу нет никого младше шестнадцати лет, ты сам упоминал, что молодые авантюристы даже на гоблинов группами ходят. Я уже превзошел большинство своих сверстников. Это не я слаб, это ты ужасающе силен.
Глебос замер, будто его стукнули по голове мешком.
— Черт, ты прав! Это же на поверхности лежало! — Взгляд Глебоса заметался. — Получается, мой отец… Так, Вилатос, мне нужно остаться одному и кое о чем подумать.
И, прежде, чем я что-либо сказал, Глебос уже шагал в лес. О чем он тогда размышлял, и к какому выводу дошел, я не знаю — на вопрос Глебос отмолчался, а я допытываться не стал.
Я чувствовал, как моя сила увеличилась. Я по-прежнему не мог освоить «простейшую технику бега», как эту сложнейшую дрянь называл Глебос, зато стал гораздо быстрее, сильнее и крепче. Следующего великана мы разобрали на ледяные запчасти за семь с половиной минут. Бедолага даже «дыхание мороза» использовать не успел.
Я стал добегать от трактира до подземелья без передышек. С отяжелевшей от пота одеждой, проклятиями, но без передышек. Я достиг того уровня развития, который был у меня в прошлом через два года упорных тренировок, хотя здесь не прошло и шести месяцев.
— Гораздо лучше, чем раньше, — пробормотал я, когда смог победить двоих орков, не используя технику ускорения. Да, выпрыгнул из кустов. Да, использовал метательные ножи и яд. Но справился ведь сам, и без техники.
А сейчас мы сидели в трактире и отмечали удачный спуск. Повезло наткнуться на авантюриста, которому наоборот — слишком уж не повезло. Бедолага получил рваную рану на бедре, кое-как перетянул ногу, и даже выполз
Приключенец предложил нам сорок пять серебра, чтобы мы доволокли его: именно на такое количество белых кругляшков тянула часть его добычи — три костяных пластины бронерога, существа с нижних уровней. Разумеется, мы не отказались — залили рану эликсирами, донесли раненного до выхода и теперь сидели, отмечая удачный поход. Я бы и бесплатно помог: никогда не знаешь, как судьба повернется в следующий раз, когда с разорванным бедром будешь лежать ты, но отказываться от монет, которыми тебе тычут в лицо, будет только глупец. К тому же, рюкзак авантюриста был набит столь туго, и весил так много, что я не сомневался — от потери сорока серебра тот сильно не обеднел.
И вот, когда мы уже доели кашу со свиной рулькой, у нашего стола возник молодой мужичок с отсутствующим правым ухом и молча опустил напротив каждого из нас по золотой монете. Глебос скользнул по металлу довольно равнодушным взглядом, но внутри меня все затрепетало.
— Говори, — предложил я, не отводя взгляда от кругляшка.
— И столько же после окончания работы.
— А теперь расскажи, что за работа, — попросил я и приложил титанические силы, чтобы посмотреть в глаза собеседнику, а не на монету. За которую можно купить зелья, навык медитации, если добавить свое серебро, или даже приобрести артефакт типа моего прошлого стилета. — Есть люди, которые в пасть дракона полезут за золотом, но они, как правило, оттуда потом не вылезают. Мы не из таких.
— Потому я и желаю вас нанять, что вы более-менее опытные, пусть и молодые. Слышали про племя орков, которые пришли в окрестный лес?
— И даже видели, — кивнул я.
— И сражались, — буркнул Глебос.
— Так вот. Ходят слухи, что у вождя этого молодого племени есть редкий артефакт — наковальня, с помощью которой можно создавать артефакты. Шанс успеха мал — процентов пять, но для тех, кто и так умеет это делать и скупает любые предметы для повышения шанса создать артефакт, любой процент играет роль.
— И вождь сидит на курице, которая несет золотые яйца, — кивнул я.
— Разумеется. Как собака на сене — не может полноценно использовать артефакт сам, и не дает другим.
— И договариваться, дрянь такая, не хочет.
— Абсолютно верно, молодой человек. Вот мы и решили восстановить справедливость, и выступить завтра с утра. Если все ляжет, как нужно, к утру следующего дня мы вернемся с победой и артефактом.
— А почему вы решили нанять именно нас?
— Я умею примечать хороших бойцов, — улыбнулся Безухий. — А еще у меня есть друзья среди стражей на воротах. Ходят слухи, около месяца назад некто использовал в лесу одну очень интересную технику…
Глебос крупно вздрогнул и посмотрел на авантюриста.
— О чем вы? — поднял я бровь, но моя пантомима никого не обманула — реакция Глебоса всем все сказала. Тогда я расслабленно откинулся на спинку стула. — И что плохого в мощной технике? Насколько я знаю, в городе не запрещается владеть ни артефактами, ни использовать техники.