А-бомба

Иойрыш А. И.

— Нам нужно побыстрее уйти, но прежде мы хотели бы оставить внизу кое-какие вещи. Это наш багаж, мы его берем с собой в дорогу каждый раз, обратился Хаукелид к нему.

— Люк не здесь, а там, — сторож небрежно указал рукой на люк, скрытый темнотой. — Спускайтесь вниз и оставьте там свои вещи.

Вот здесь-то Петер оказался на месте. Он затеял со сторожем веселую болтовню, сопровождая каждую фразу остроумной шуткой. Сорле и Хаукелид в это время спустились с мешками в люк и сразу же приступили к работе.

Два часовых механизма

прикрепили к борту парома, а взрывчатку разложили внизу, в воде.

Хаукелид отослал Сорле наверх, а сам остался внизу: предстояла самая опасная часть работы — подключить взрыватели. Часовой механизм установили на 10 час. 25 мин. Осталось только подключить к ним по паре детонаторов.

Наконец все было закончено.

Петер, уставший не меньше, чем Хаукелид и Сорле, на секунду прервал беседу со сторожем.

— Мы сейчас вернемся в Рьюкан, чтобы захватить еще кое-какие вещи, сказал он, увидев, что друзья выбираются на палубу. — На баржу мы вернемся утром, за час до того, как она отчалит. Тогда и поговорим.

— Ну до скорого свидания! — сердечно попрощался с ними сторож.

Хаукелид крепко пожал ему руку, не зная, как выразить сочувствие этому человеку. Он хорошо помнил, что норвежцы, сторожившие завод в Веморке, за прошлую операцию заплатили своими жизнями.

Теперь оставалось ждать… Но ждать не сложа руки. Ясно, что после диверсии немцы поднимут всех на ноги и организуют облавы. Поэтому решили быстро рассредоточиться: Сорле отправился на Хардангервидское плато, чтобы связаться с радистом Скиннарландом, Петер вновь держал дуть в Швецию.

Через границу решили переправиться и Хаукелид с Ларсеном. Машина довезла их только до Йондалена. Дальше шофер не мог ехать. Еще засветло он должен, был вернуться в Рьюкан. Из Йондалена они добрались до железнодорожной станции Конгсберг и купили там билеты до Хокксунда. Чтобы запутать следы, в Хокксунде купили билеты и опять не до Осло, а лишь до Драммена. Здесь они взяли другие билеты, теперь уже до столицы. Когда поезд шел из Хокксунда в Драммен, Хаукелид несколько раз посматривал на часы: 10, 10 час. 15 мин., 10 час.

20 мин…

Когда Хаукелид снова посмотрел на часы, было 10 час. 30 мин. Если все шло по плану, то именно в эти минуты паром на озере Тиннше шел ко дну.

Так и было. Рано утром 20 февраля 1944 г. паром, груженный вагонами с тяжелой водой, благополучно отошел от причала строго по расписанию. Через 35 мин., когда паром находился над самым глубоким местом, произошел взрыв. Паром стал крениться и оседать на корму. Вагоны сорвались с тормозов и скатились в воду Они сразу же пошли на дно, а вслед за вагонами, продержавшись на воде 3–4 мин., пошел на дно и паром.

Последняя надежда нацистов получить тяжелую воду для создания атомной бомбы рухнула.

В пути Хаукелид и Ларсен разговаривали мало. Они волновались за успех операции, за ее участников. Волновала их судьба инженера Нильсена, который остался в Рьюкане.

В это время медицинская сестра

рьюканской больницы увозила из операционной в палату Нильсена. Сюда, по договоренности с главным врачом, он был привезен рано утром для операции в связи с острым приступом аппендицита, у него было алиби…

В Осло Хаукелид и Ларсен нашли приют у друзей. В понедельник они прочитали в газетах сообщение под броским заголовком; «Железнодорожная баржа-паром «Гидро»' потоплена в озере Тиннше. Четырнадцать норвежцев и четверо немцев утонули.

Так в глубинах озера Тиннше был похоронен клад — 15 т тяжелой воды.

9. Германия, год 1944. За неимением ядерной бомбы применим ракеты

Восточная Пруссия. Лес неподалеку от Растенбурга. Сосны в полтора обхвата. Цепочки берез по косогорам. Непроходимый кустарник в оврагах, которых здесь очень много. Тишина.

Вдруг из серебристой дымки вынырнул самолет.

Неожиданно на снегу зажегся мерцающий огонек. Замерцали бортовые огоньки и на самолете. Сразу же под ним, на земле, загорелись две линии огней — настоящая взлетно-посадочная полоса. Самолет идет на посадку, несется по полю и… исчезает.

В бетонном убежище-ангаре, куда зарулил самолет, стоял наготове «мерседес». Пассажиры с самолета во главе с адмиралом Ф. В. Канарисом пересели в машину, которая по пологому спуску выехала на дорогу, скрытую в зарослях, быстро набрала скорость и умчалась, не зажигая фар. Не видно ни построек, ни людей. Дорога, лес, подлесок, кустарники, аэродром — все это зона ставки верховного главнокомандующего германскими вооруженными силами Гитлера.

Сюда трудно проникнуть зверю, а еще труднее — человеку. Все подступы к Растенбургскому лесу перекрыты многочисленными шлагбаумами, заставами, а между ними тянутся несколько рядов колючей проволоки под электрическим током высокого напряжения.

Перед широким и глубоким рвом, за которым высилась пятиметровая проволочная ограда, машина остановилась: первая проверка документов. У ограды из железной сетки новая остановка: вторичная проверка. В бетонных бункерах и деревянных строениях разместились квартиры офицеров, казармы солдат, канцелярии, залы заседаний, узлы связи, гостиницы.

Посты многочисленной охраны плотным кольцом окружали убежище Гитлера «зону безопасности № I». Здесь не существовало постоянных пропусков: они менялись ежедневно. К тому же каждый незнакомый (да подчас и знакомый) охране человек подвергался обыску. Всю охрану ставки фюрера несли люди Гиммлера — особо проверенные подразделения CC.

Канарис и другие пассажиры самолета, выйдя из машины, спустились в бетонную траншею, ведущую к подножью большого холма, — и вновь проверка документов. Четыре шеффюрера СС из батальона лейб-штандарт «Адольф Гитлер» тщательно исследуют удостоверения посетителей. В конце концов следует разрешающий наклон головы и небрежное движение рукой в направлении лифта.