А был ли мальчик? Скептический анализ традиционной истории
Шрифт:
Разве это описание хотя бы отдаленно напоминает кочевое поселение, состоящее из множества юрт и повозок? А ведь современные историки убеждены, что дело обстояло именно так, и это представление было охотно подхвачено поэтами — публикой восторженной, малокритичной и склонной к преувеличениям. Николай Заболоцкий (которого мы ни в коей мере не осуждаем) в прекрасном стихотворении «Рубрук в Монголии» увидел Каракорум следующим образом:
Навстречу гостю, в зной и холод,Громадой движущихся телМногоколесный ехал городИ всеми втулками скрипел.Если прочитать заметки Рубрука непредвзято, то от кочующего по просторам пустыни Гоби города на колесах не останется и следа. Перед нами заурядный многолюдный мегаполис оседлого народа, бойко торгующего всякой всячиной. Правда, вызывает некоторое недоумение сарацинский квартал — каким ветром занесло
Заболоцкого вообще стоит почитать, ведь из «головы» он выдумывал только детали (вроде двух клавиатур, которые пели на различных языках), а в основном и главном опирался на официальную историческую версию. Посему нелегкий маршрут отчаянного монаха целиком и полностью укладывается в господствующую парадигму:
Он гнал коня от яма к яму,И жизнь от яма к яму шлаИ раскрывала панорамуЗемель, обугленных дотла.Говорят, что ямскую службу (т. е. систему почтовых станций со сменными лошадьми) на Русь привнесли именно монголы. Наблюдение интересное, хотя и не бесспорное. Если мы обратимся к русским летописям, то с удивлением обнаружим, что так называемая «ямская гоньба», якобы заведенная ордынцами, существовала в наших пенатах испокон веку. Мы уже не говорим о том, что знаменитый тракт, соединявший Сарай-на-Волге и легендарный Каракорум, в одночасье проваливается в небытие. После смерти Батыя великая империя, раскинувшаяся на полмира, удивительным образом истаивает, как рыхлый снег под лучами весеннего солнца. При этом не менее удивительным образом обнаруживается, что система почтовых сообщений исправно функционировала на Руси задолго до пришествия пресловутых монголов. Например, летопись сообщает о том, как княгиня Ольга затеяла в 947 г. поездку в Новгород, в ходе которой не только приводила в порядок дороги и обустраивала мосты через Днепр и Десну, но и весьма озаботилась состоянием так называемых повозов.
Что есть повоз и с чем его едят? Штука эта была широко распространена в Средние века и представляла собой своего рода повинность, тяготы которой тяжелым бременем ложились на плечи местного населения. Всякий гонец, облеченный особыми полномочиями, имел полное право получить в городе или селе любого княжества свежих лошадей, еду и фураж и продолжить свое путешествие. Речные переправы тоже не стоили ему ни гроша — за все платила казна. Обязанность поддерживать повоз в работоспособном состоянии (чинить дороги, мосты, переправы и др.) возлагалась на местные власти, которые, понятное дело, были от этого не в восторге. Летописи зафиксировали вспышки недовольства горожан и сельчан по поводу невесть откуда свалившейся «повозной повинности».
Как бы там ни было, но уже к концу X в. ямская служба на Руси стала повсеместно распространенной. В 1021 г. конная дружина Ярослава Мудрого, преследуя полоцкого князя Брячислава, за неделю преодолела около 800 км, что автоматически предполагает не просто наличие дорог, а дорог, должным образом обустроенных. В 1097 г. из Киева во Владимир-Волынский доставляют ослепленного князя Василька Ростиславича. Летописец специально подчеркивает, что ноябрьские дороги были далеко не фонтан: ехали «по неровному пути». Но даже «неровный путь» не помешал преодолеть обозу 500 км за шесть суток. Между прочим, езда одвуконь тоже не была изобретением татар. В «Поучении детям» Владимира Мономаха читаем: «Всеслав Смоленск пожег, и я с черниговскими верхом с подводными конями помчался». Подводные кони есть не что иное, как запасные лошади, позволяющие всаднику преодолевать большие расстояния: на марше он пересаживается с уставшей лошади на свежую и тем самым пробегает вдвое больший путь.
А вот начиная с XI в. на российских трактах уже вовсю работают постоялые дворы, и местные жители, ругая по обыкновению «повозную повинность», делают исключение для паромных переправ, поскольку эта услуга была платной, и часть денег попадала в карман «повозников». Короче говоря: ямская служба на Руси существовала давным-давно, неплохо справлялась со своими обязанностями и возникла задолго до пресловутого монгольского нашествия.
Какие еще несообразности мы можем извлечь из рассыпающихся в прах хроник и обстоятельных трудов современных историков? Когда перелистываешь сочинения, так или иначе затрагивающие монгольскую проблематику, порой волосы встают дыбом. При этом зачастую просто-напросто теряешься и никак не можешь сообразить, чему следует поражаться в первую очередь: гомерическим преувеличениям средневековых хронистов или абсолютно некритичному толкованию означенных трудов в работах специалистов. Скажем, Сесилия Холланд в статье «Смерть, спасшая Европу» (включена в сборник «А что, если бы?..», опубликованный под рубрикой «Альтернативная история»), пишет на голубом глазу буквально следующее: «Сообщения летописцев о числе погибших разнятся, но эти цифры всегда ошеломляют. В 1220 г.,
Комментировать этот бред совершенно неинтересно. Достаточно сказать, что население Монголии в начале XX столетия не превышало 600 000 человек, а по данным на 1984 г. составляло чуть менее двух миллионов. Справедливости ради следует отметить, что рецензент не мог оставить вышеприведенный пассаж совсем без комментариев и написал, что население Герата по переписи 1986 г. не превышало 150 000 человек, поэтому у него (рецензента) имеются серьезные сомнения относительно того, что в Средние века жителей этого города насчитывалось более миллиона. От себя добавим, что уничтожить за короткое время этакую прорву людей с помощью холодного оружия просто физически невозможно. Или такой фрагмент: «В 1237 г. Субудай (бессменный монгольский полководец. — Л. Ш.) возглавил вторжение войск Бату в русские земли, обернувшиеся систематическим разрушением городов и гибелью сотен тысяч людей». Автору, по всей видимости, невдомек, что все население русских княжеств не превышало в то время четырех миллионов человек.
Продолжим наше увлекательное путешествие в мир ненаучной фантастики. При хане Угэдэе, преемнике Чингисхана, вспыхнула война с Нючженским царством — то ли сопредельной с Китаем страной, то ли частью Китайского государства. Эта замечательная история подробно изложена в книге Гань-Му под 1232-м годом и повествует об осаде монголами города Бянь, столицы этого царства. Перевод хроники выполнен известным китаеведом Иакинфом Бичуриным (1777–1853), который 14 лет возглавлял духовную миссию в Пекине. Приведенная ниже цитата позаимствована нами из работы С. Валянского и Д. Калюжного «Другая история Руси».
«В столице строили баллисты во дворце. Ядра были сделаны совершенно круглые, весом около фунта; а камни для них брали из горы Гынио… Баллисты, употребляемые Монголами, были другого вида. Монголы разбивали жерновые камни или каменные кашки (голыши) на два или на три куска и в таком виде употребляли их. Баллисты были построены из бамбука, и на каждом углу городской стены поставлено их было до ста… В несколько дней груды камней сровнялись с внутреннею городскою стеной. Монгольские войска употребили огненные баллисты, и где был сделан удар, там по горячести нельзя было тотчас поправлять и помогать…
В сие время Нючженцы имели огненные баллисты, которые поражали, подобно грому небесному. Для этого они брали чугунные сосуды, наполняли их порохом и зажигали огнем. Горшки эти назывались чжень-тьхянь-лэй, потрясающий небо гром. Когда такая баллиста ударит и огонь вспыхнет, то звук уподобляется грому и слышен почти за 100 ли. Они сжигали (все) на пространстве 120 футов в окружности и огненными искрами пробивали железную броню…
Кроме того, употребляли они (нючженцы) летающие огромные копья, которые пускались посредством зажигания в них пороха и сжигали все на 10 шагов от себя. Монголы же только этих вещей и боялись. Они осаждали город 16 суток, денно и нощно. Около миллиона (!) человек с обеих сторон было убито при этой осаде». И далее: «Но после этого открылась в городе зараза, продолжавшаяся 50 дней. В течение этого времени было вынесено из городских ворот около 900 тысяч (!) гробов, не считая тел бедных, которых не в состоянии были похоронить».
Конец цитаты.
Переведем дух, уважаемый читатель. Положа руку на сердце, можете вы поверить этой фантасмагории? Мы — ни в каком случае. Интересно, сколько же всего людей проживало в городе Бянь, если только в ходе 19-дневной осады и 50-дневной эпидемии их полегло почти два миллиона? Непредвзятое прочтение сего опуса не оставляет сомнения в том, что широкое применение артиллерии и даже зажигательных ракет было совершенно заурядным делом, хотя порох, как известно, был изобретен францисканским монахом Бертольдом Шварцем только в 1319 г., и этого факта вроде бы никто не оспаривает. Но китайцы (выясняется, что и монголы тоже) любили успевать раньше. Оказывается, почти за сто лет до опытов Шварца на Востоке уже вовсю грохотали пушки и летали ракеты. Почему же, в таком случае, Батый не использовал «огненного боя» в зимней кампании на Руси в 1237–1238 гг., всего через шесть лет после нючженской войны? Историки нам говорят, что монголы, подчинив Северный Китай, начали привлекать на свою сторону китайских инженеров и широко применять трофейную осадную технику. Тогда скажите на милость, господа историки, каким образом монгольские войска могли продержаться против китайской армии хотя бы один день, если на ее вооружении стояли ракеты и артиллерия? Как могло получиться, что китайцы с монголами на протяжении более чем ста лет безраздельно владели навыками артиллерийского боя, а их многочисленные соседи так и не смогли научиться этому искусству? Реальная история, как мы уже говорили, показывает, что технические новшества (особенно имеющие отношение к военному делу) никогда не удавалось сохранять в тайне сколько-нибудь долго — ядерное оружие самый яркий тому пример.