А была ли тайна
Шрифт:
– И что, никто об этом не знает?
– я не поверил деду.
– Из нынешних - никто... Даже Хрущев не знал... Ему не доверили... шамкает дед.
Ага, руководитель Советского государства не знал, что у нас какое-то оружие имелось? Ну, дед, на старости лет...
– А кто знал?
– Иосиф Виссарионович только Молотову доверил... Я - знаю! Думаете, если я - научный консультант всего лишь был, так ничего не знал? Я - все знал!
– Значит, было у нас оружие, про которое никто не знал?
– Было. Я видел, все видел
– И что?
– Страшно, страшно... Я в сорок девятом тоже на первых испытаниях был. Грохоту от атомной бомбы больше, но вот...
– Что вот?
– я вдруг почти поверил старику.
– Страшно... Не для людей это... И не от людей... Нельзя так - души...
– дед вдруг сник. Я немного посидел, подождал, пока дочь протирала лицо старца влажной марлей. Мне показалось, что Савелий Афанасьевич без сознания, но он вдруг заговорил, не открывая глаз, - Вы думаете, почему Иосиф Виссарионович не испугался в сорок пятом американской бомбы?
– Ну, хотя бы потому, что их всего три сделали, а следующие - через два года только поспели, - отвечаю.
– Так у них всего три бомбы было?
– шамкает старик, - Не знал...
– Никто до последнего времени не знал. А то все думали, чего это они против нас не применили? Добрые, мол, были... Просто нечем было грозить...
– я выкладывал все это с таким видом, что никто, мол, не знал, один я. Глупости - я тоже до последнего времени был не в курсе.
– Сталин не боялся потому, что и наше оружие почти готово было. Только другое, совсем другое... Испытали мы его аккурат первого мая сорок пятого. Наши Берлин взяли, а мы, в тот же день - попробовали... Никому и в голову не пришло!
Вот - что-то новенькое.
И что, так никто и не узнал?
– Кому надо было, тот знал. Но давно это было, все умерли...Молотов умер, так и молчал. Недавно сам Лев Самуилович преставился, до ста лет несколько месяцев не дожил.
– Он что, знал?
– Он знал.
– А Курчатов?
– Нет, наверное, ему-то зачем? Знали только те, кому надо было знать...
– Странно все это...
– я не знал, что и сказать. Ничего себе государственная тайна, настолько тайная, что о ней никто не знал, даже последующие руководители страны.
– Да, если бы своими глазами не видел, - то, и сам бы не поверил, согласился старик.
– Но если у нас такое оружие было, чего же против немцев его не применили?
– усомнился я.
– Так сказано вам, внимательнее надо быть! Первое испытание - в мае сорок пятого! Оно уже не нужно было. И с японцами так управились. А вот, ежели бы в пятьдесят первом дело закрутилось бы с американцами, так точно шарахнули бы! Одно не знаю - чтобы потом делали бы...
Я задумался. Что-то сходилось, а что-то казалось совершенно нелепым.
– А почему Хрущеву не сообщили, все-таки?
– У них свои взгляды были, не доверили - просто. Может, игры были какие политические. Там же какая вражда
– Как это не нужно?
– Так водородную бомбу сделали в пятьдесят третьем. Водородная помощней... Да и нельзя было то секретное оружие как бомбу сбрасывать. И в ракету нельзя было.
– А что можно? Фугас?
– Я не знаю... Просто вычислялся участок на земле, что-то делали, а потом там с людьми, которые на той земле было... С ними такое...
– Что такое?
– я насторожился. Если тут дело не пахло сверхбомбами, а вот так - с людьми? Может - какое-нибудь психотропное излучение?
– И с людьми, и с островом. Люди не люди уже были, и остров не остров, и земля на нем - не земля...
– Это как?
– я уже перестал что-либо понимать. Если на людей чем-то воздействовали, тогда почему "остров - не остров, земля - не земля"?
– Я не знаю...
– старец вдруг сник.
– А где... этот остров, где он? Где испытания проводились? Я понимаю, все засекречено...
– А вот тут секрета нет, - молвил дед из последних сил, - туда потом водородную кинули... Нет там больше никаких следов...
– Туда кинули водородную бомбу? Чтобы одновременно замести следы предыдущего эксперимента?
– Атомщики о том не знали...
– это были последние слова, услышанные мною от старца. Он не сказал больше ни слова. То ли забылся, то ли потерял сознание.
– Может, скорую? Врача?
– Нет, он сказал, чтобы ему дали спокойно умереть, - смиренно ответила мне дочь. Гнать она меня не выгоняла, но я понял, что пора...
– Так я пойду?
– Спасибо, что пришли. Папа говорил, что ему необходимо облегчить душу перед смертью.
– А вам он что-нибудь подобное рассказывал?
– Нет, никогда, - покачала головой пожилая женщина, - я, конечно, знала, что он исполнял важные поручения. Но что именно - не знала. Вот, это его пропуск, он хранил...
*
Я попытался навести справки. Странно, Савелий Афанасьевич Моргунков не числился нигде. Вроде - и не имел никакого отношения к правительственным комиссиям. Но - пропуск? Да еще с такими подписями?! Неужели что-то здесь - правда? Хорошо, если все документы по тому делу уничтожены, должны же остаться хоть какие-нибудь следы? Вот дочь Савелия Афанасьевича, сколько ей тогда было? Где училась?
Десятилетия опыта сделали свое дело. Я сразу попал в точку. Школа, в которой училась девочка, вернее - ее одноклассники, сплошь с известными всей стране фамилиями, не оставляли сомнений относительно близости Моргункова к высшей власти.
Но это был единственный мой успех. Больше ничего! Если документы и существовали, то их уничтожили. А старики все повымерли, возможно, Савелий Афанасьевич - последний из тех, приближенных к тайнам.
Я тщательно просмотрел свои архивы, потом - записи Королева. Уж он-то знал очень, очень многое.