А чем Россия не Нигерия?
Шрифт:
Наконец, в самой Германии промышленность далеко не процветала по той простой причине, что большинство мужчин трудоспособного возраста либо служило в армии, либо уже лежало в земле. Правители Третьего рейха пытались решить проблему за счёт заключённых в концлагерях и мало чем отличавшихся от них иностранных рабочих, которых угоняли в Германию из оккупированных стран. Но из этой затеи по большому счёту ничего не вышло. Как отмечал гитлеровский министр вооружений А. Шпеер, производительность труда заключённого была в 6-7 раз ниже, чем вольнонаёмного рабочего. Данных о производительности труда «остарбайтеров» у меня нет, но есть все основания думать, что она мало отличалась от производительности труда заключенных, ведь немцы и с ними обращались как с рабами.
И не стоит забывать, что с середины 1942 года англичане и американцы
В общем, в 43-м Третий рейх уже околевал, а исход войны стал абсолютно ясен любому солдату с обеих сторон. Утверждение, что перелом в войне наступил после Сталинграда, растиражировано советскими школьными учебниками, но не соответствует действительности. Окружение и разгром 6-й немецкой армии Паулюса сыграли важную психологическую роль, однако не они решили исход войны. В затяжной войне на измор Советский Союз неизбежно должен был победить Германию, а страны антигитлеровской коалиции — сломить державы «оси». Всё дело в том, что людские и материальные ресурсы стран антигитлеровской коалиции многократно превосходили ресурсы нацистской Германии и её союзников.
Военные профессионалы вычислили исход войны ещё до Сталинграда. Так, в германском штабе сухопутных войск войну считали безнадёжно проигранной уже в августе 1942 года. Именно с августа 42-го численность германских вооружённых сил начала абсолютно сокращаться, возмещать потери на фронте было уже некем — людские ресурсы Германии оказались исчерпанными, и немецкие штабники, как профессионалы, пришли к выводу: исход войны предопределён. Тогда часть этих штабников решила перейти от ворчания по поводу безмозглости фюрера к конкретным делам и стала готовить убийство Гитлера и свержение нацистского режима. Но на это у них не хватило пороху или, лучше сказать, гексогена. Ведь подрывному делу штабных офицеров не учили. Хотя справедливости ради надо сказать, что и от бомбы Трешкова 13 марта 1943-го, и от бомбы Штауфенберга 20 июля 1944-го фюрера спасало буквально чудо.
Но не ошиблись ли и немецкие штабники? Поскольку в войне на измор у Германии не было никаких шансов на успех, её поражение стало неизбежным тогда, когда рухнули надежды на блицкриг. А это произошло в декабре 41-го.
Чтобы понять, почему в декабре 1941 года ранее непобедимую германскую армию стали бить, обратимся к книге одного из побеждённых в той войне — бывшего солдата вермахта Пауля Карелла[38].
По мнению немца, при 25-градусном морозе «дольше часа в окопе... не высидеть ни одному живому существу. Имеется в виду, что это "существо" укутано в меховой полушубок, на голове у него меховая шапка, руки в меховых рукавицах, а ноги — в меховых же унтах. Вот только у солдат 36-й мотопехотной ничего подобного нет и в помине». Дальше выясняется, что в сходных условиях находились и солдаты других немецких частей: «Офицеры и солдаты ощущали острейшую нехватку зимнего обмундирования для ведения боевых действий и ночёвки в условиях сильнейших морозов на открытой местности. И надевали на себя всё, что им попадалось под руку и что извлекалось из захваченных у русских в качестве трофея имущественных складов или с предприятий текстильной промышленности. Но такое "обмундирование" никак не давало выхода из сложившегося положения, поскольку от холода спасало плохо и к тому же делало солдат неповоротливыми, стало быть, ещё более уязвимыми для неприятеля. Вдобавок все эти многослойные одежды служили рассадниками вгрызавшимися в кожу вшей. Донимал не только холод, но и голод. Сливочное масло на морозе становилось твердокаменным, его приходилось разрубать топором или строгать тоненькими пластинками, которые можно
Плохо приходилось и лошадям, которых немцы кормили промороженной соломой с крыш деревенских изб. Животные гибли десятками. Но самое главное — вышла из строя хвалёная немецкая техника: «Двигатели отказывались запускаться на таком холоде. Катастрофически не хватало антифриза, вода в радиаторах замерзала, разрывая систему водяного охлаждения двигателей. Из строя выходило всё, что двигалось, — танки, автомобили, передвижные радиостанции. Давало осечку и оружие — застывала оружейная смазка. Никто загодя и помыслить не мог о том, чтобы своевременно обеспечить подвоз соответствующих сортов зимней смазки. Отсутствовала и специальная противозапотевающая смазка для окуляров оптических приборов — стереотруб, артиллерийских дальномеров, орудийных прицелов. Оптика слепла, приходя в негодность.
Не хватало практически всего, что было необходимо для ведения войны в условиях этой окаянной русской зимы».
Все свои победы немцы одержали благодаря танкам. Но если на то, чтобы завести двигатель танка, уходило по 10-15 часов, на что им оставалось рассчитывать?
Почему же армия не получала необходимые для неё вещи из Германии и оккупированных ею стран? «Да потому, что мороз не пощадил и немногие имевшиеся в распоряжении паровозы. Вместо положенных группе армий "Центр" 26 эшелонов снабжения ежедневно туда прибывали 8, от силы 10 составов. А большинство транспортных Ю-52 вследствие ужасающих морозов и отсутствия необходимых отапливаемых ангаров так и не могли подняться в воздух с полевых аэродромов Польши и Белоруссии».
И советским солдатам в ту исключительно суровую зиму приходилось тяжело. Но у переброшенных под Москву сибирских и дальневосточных дивизий тёплая одежда всё-таки была. К тому же, как отмечает П. Карелл, «советские солдаты всегда получали кожаные сапоги на один-два размера больше — зимой в них можно напихать сена или газетной бумаги — самое эффективное и доступное средство сохранить ноги в тепле. И это прекрасно знал любой бывалый солдат вермахта, сражавшийся на Восточном фронте. Но его сапоги, как и у его товарищей, к великому сожалению, были как раз по ноге». Поэтому в немецкой армии редко встречались солдаты, которые не отморозили себе пальцы или пятки.
Теперь понятно, почему в сражении под Москвой немцев побили? Завоевателям приходилось сражаться не только с советской армией, но и с русской зимой. И хотя советские генералы не отличались профессионализмом и продолжали допускать ошибки (особо забывчивым напомню, что всех наиболее толковых военных Сталин предусмотрительно истребил ещё в 1937-1938 годах), зато генерал Мороз своё дело делал исправно.
Так что советую читателю крепко задуматься, насколько справедлива ругань г-на Паршева в адрес русской зимы. Если после морозоустойчивых монголов нашу страну никто никогда не завоёвывал, то роль климата в этом не надо преуменьшать. Причём при нашествии завоевателей Россия всегда получала помощь от небесной канцелярии. Зима 1941/42 года — исключительно суровая, причём морозы ударили необычно рано. Однако и зима 1812/13 года тоже оказалась чрезвычайно суровой, и сильные морозы наступили чуть ли не на месяц раньше привычных сроков. А ещё раньше шведская армия страшно измучилась на Украине зимой 1708/09 года. Таких лютых морозов на Украине, кажется, не бывало ни до, ни после.
И если жареный петух — чисто мифическая птица, то генерал Мороз — самый надёжный страж нашей государственной независимости. Правители у нас нередко бывают бездарными и безмозглыми, армия часто находится в удручающем состоянии (именно так было в 1941-м, то же мы видим и сейчас), но любой пошедший на Россию завоеватель оказывается вынужденным сражаться с генералом Морозом. И всегда бывает бит!
«Однако, — пожалуется иной читатель, — с чего это мы то и дело возвращаемся ко Второй мировой войне и к Третьему рейху? Стоит ли на это терять время? Ведь со дня разгрома нацистской Германии минуло уже более 60 лет!»