А что за горизонтом
Шрифт:
Главное – правильная постановка вопроса. Вот, если бы у меня спросили, хочу ли я в принципе, чтобы у меня родился братик или сестричка, то я бы уверенно сказал «нет». А так надо скорей выбирать, пока ещё что-нибудь не придумали.
Сестра родилась в январе, когда термометр показывал минус 44. Очень изысканный способ сразу показать свой характер. Была жуткая метель или пурга, или всё сразу. В общем, холод был собачий. Мы с папой короткими перебежками, согреваясь в магазинчиках и подъездах жилых домов, спешили в роддом. Папа нёс копчёную колбасу, хлеб, кефир, что-то ещё. В общем всё самое необходимое для первых дней новорождённой. Самое главное, по дороге мы придумывали какое дать имя новому члену семьи. Папе нравилось имя Вика, Виктория. Может потому, что он сам был Виктор. Виктория Викторовна звучало бы очень даже солидно.
– Ты другого имени не мог что-ли придумать?
– А как бы ты хотела, чтобы тебя звали? – говорю.
– Ну я не знаю.
– А хотела бы быть Викой или Мариной?
– Фу!
И вот этот ответ длиной в две буквы был более чем красноречивым. А наше короткое свидание с мамой под окнами палаты в роддоме закончилось тем, что в окно влетело имя Катя, а из окна вылетели колбаса и прочие бесполезные продукты.
Я как-то быстро привык к новому положению вещей, кроме, конечно, отдельных случаев. Например, трудно привыкнуть к тому, что тебя могут без предупреждения совершенно неожиданно огреть по голове трёхлитровой банкой, пусть и пустой, или железным игрушечным пистолетом. Я очень старался верить, что это делалось неосознанно, что ребёнок ещё маленький и ничего не понимает. Но от этого синяки не становились менее синими, а шишки менее высокими. А ещё появились определённые обязанности. Куда ж без них на правах старшего брата? Это вечное: посиди с Катей, поиграй, возьми с собой на прогулку, просто присмотри, чтобы никуда не залезла. Хотел бы я всё вернуть назад, когда был единственным ребёнком? Когда всё внимание было моим, и всё крутилось вокруг меня одного? Да ни за что на свете! Я и сейчас начинаю скучать, когда мы подолгу не видимся и не созваниваемся.
В общем, я был очень рад появлению сестры. И не потому, что девочки обычно играют в куклы и мои машинки с солдатиками были в относительной безопасности, нет. Скажу больше – сестричка играла вообще всем, что под руку попадётся. Особенно ей нравилось играть отцовскими инструментами. Радовался я совершенно другому. Как уже говорилось раньше, девчоночий мир – особенный. Мне трудно это объяснить даже самому себе. Видимо неспроста я сам стал отцом девочки. Что-то есть в этом символичное.
Тем временем наступала пора вступать во взрослую жизнь. Ну как во взрослую? Идти в школу, в первый класс. Последние дни в детском саду омрачились моей болезнью. Какой-то вирус пробрался в мою внутреннюю фабрику по переработке еды и не давал мне ни чихнуть, ни засмеяться. Закончилось всё больничной палатой человек примерно на сорок. Болезнь сопровождалась жуткой диареей, при которой боишься делать не то что резких движений, а вообще лишний раз пошевелиться. Но спасибо медперсоналу, который не давал скучать. Нас кормили горстями таблеток, зачем-то взвешивали каждые пять минут и развлекали мультиками, отчего приходилось менять исподнее в два раза чаще. Родители, видя такой «прогресс», приняли единственное разумное решение. Меня прямиком из больницы отправили к бабушкам на Кавказ, лечиться солнцем, воздухом и здоровым питанием.
Так я пропустил первый в своей жизни выпускной, потому что по возвращении домой нужно уже было собирать портфель в школу. И вообще, выпускных в моей жизни было немного. А те, которые всё-таки случались, оставляли жалкое впечатление, во всяком случае для меня.
Самое главное для первоклассника в первый день – это сохранить бодрость духа и не впасть в отчаяние. Ну и не потеряться в лабиринте школьных коридоров. Наш класс хоть и был на первом этаже, но, чтобы в него попасть, нужно было пройти через все коридоры с переходами и несколько поворотов с разворотами. Мне этот путь казался длиннее, чем дорога от школьной остановки. Гуськом, дружно всем классом, боясь отстать и потеряться, сразу после линейки мы шагали в свой класс на самый первый в жизни урок. Правда, с портфелем был один я. Почему-то все, кроме меня, знали, что в первый день можно приходить только с цветами. Зато мой портфель заботливо собирал папа. Он умудрился сложить туда все тетради, учебники и канцелярские принадлежности. Не хватало только глобуса и футбольного мяча.
Учительница
Но всё-таки энергия выплёскивалась наружу, требовала выхода. Шило в известном месте не утаишь. И я начал посещать все кружки подряд, какие были в школе и во Дворце пионеров напротив. Пытался стать художником в кружке рисования, но опыт рисования кленового листа показал, что Левитан из меня тот ещё. Да и терпения не хватало, и усидчивости. У меня в прописях творился такой андеграунд, что было ну совсем не до кленовых листьев. Попытка школы раскрыть мой театральный талант, также не имела успеха. Максимум, что я мог бы сыграть, это роль мухомора на лесной опушке. Если там вообще растут мухоморы. Нравилось бывать в кружке юных натуралистов, но стать постоянным участником этого благого дела я был как-то не готов, хотя всегда любил всё, что ползает, квакает, плавает и чирикает.
На картингах не давали покататься. Говорили, что не дорос ещё. И я, как заворожённый, наблюдал, как маленькие машинки с визгом носились вокруг стадиона. Были ещё кружок авиамоделирования, шахматный кружок, библиотека и логопед. Всё – не то. Спасением стал урок со странным названием – ритмика. Он проводился как школьный предмет в зале Дворца пионеров, где тренировали балерин, с брусьями вдоль стены и зеркалами. Там разрешалось делать всё, что душе угодно: бегать, прыгать, стоять на голове, ходить по потолку. Занятия были построены в игровой форме, и мы всем классом в конце урока буквально выползали оттуда на четвереньках.
В один из дней к нам в класс пришёл невысокий человек в спортивной форме и стал спрашивать, кто из детей хочет заниматься гимнастикой. Опрос был только среди мальчиков, так как это был тренер мужской команды. Встали несколько человек, разумеется, и я в их числе. И это стало главным и поворотным событием в моей жизни на ближайший год. Поиски подходящего занятия для себя наконец-то увенчались успехом. Спорт и ничего, кроме спорта. Разминки и тренировки отнимали львиную долю времени. Расслабиться нельзя ни на секунду. Тело быстро всё забывает. А что ещё нужно растущему организму? Конечно же, гимнастика! Кольца, брусья, перекладины. Сальто вперёд, сальто назад. Кувырки, кручения, прыжки на батуте. Моё тело становилось гуттаперчевым. Меня можно было завязывать узлом.
Казалось бы, появился режим, а с ним и дисциплина. Хотя, кто говорит о дисциплине? Стоило только тренеру отлучиться ненадолго, как в зале начиналась беготня и хаос. В углу зала находилась бетонная яма, наполненная кусками поролона. Назначение этого сооружения для меня и по сей день остаётся загадкой. Хотя, возможно, это был прародитель современного бассейна с шариками. Случайно свалиться в эту яму дело было нехитрым, но совершенно безопасным. А вот выбраться без посторонней помощи, практически невозможно. И вот, пока тренер ходил по каким-то своим важным делам, яма заполнялась мальчишками. Туда сталкивали зазевавшихся и просто проходящих мимо. Кого-то раскачивали за руки и за ноги прежде, чем закинуть в яму. За это не ругали и не наказывали. Помогли тебе выбраться – хорошо. А если нет – жди тренера.