А дело было так
Шрифт:
– Я его супруга. А это много важнее. Да, вот такая я цепкая деваха оказалась. Не то, что некоторые. Проморгала ты, Ая, свое счастье и беззаботную жизнь в этом мире. Сколько тебе сигналила, что действовать надо быстро, но ты же упертая, советов не слушаешь. И вот результат: ездишь в любую погоду на чахлой лошаденке по окрестностям, дорожную пыль глотаешь, грязь месишь, мух да комаров всяких кровушкой своей в лесу кормишь. И зачем? Чтобы пучки трав потом к балкам на чердаке подвешивать. А я тебе говорила…
– Это ты снова про маркиза напев затянула? Брось! Сама знаешь, что он прожженный бабник и волочится
– Мне кажется, что он не безнадежен. Нет, правда, в нем точно наметились перемены в отношении к женщинам. И сколько раз он тебя во время болезни навещал? Цветы дарил. Взять хоть то, что…
– Есть мне, скоро дашь? – Прервала не раз слышанную отповедь. – Перекусить бы да идти дальше дела делать.
– Какие твои заботы?! За бабку старую и вздорную работу выполнять? Про дела это я тебе сейчас толкую, упрямая! Хочешь, верь, хочешь не верь, а я своими ушами слышала, как маркиз с герцогом тебя обсуждали.
– Опять подслушивала? – Бросила безразличный взгляд по верху кружки с травяным чаем на снова увлекшуюся наставлениями Оксанку. Который день она преследовала цель направить меня на путь, по которому сама не так давно гордо прошла, то есть направить прямехонько к алтарю.
– Информацию добывала, а она, известное дело, лишней не бывает. Так вот, Его Сиятельство прямо так и спросил, с какими, мол, намерениями маркиз твой порог обивает.
– Как будто им поговорить больше не о чем…
– Не веришь мне? Клянусь. Точно о тебе речь была.
– Угу! Не смей, сказал, хорошую и простую девушку обижать, а если виды на нее имеешь, то обязан будешь жениться. – Невесело рассмеялась собственной фантазии.
– Не совсем то, но…
– Брось, а?! Глупости все это. А еще и ты, и я понимаем, что не место мне здесь.
– Вот, заладила! Снова пойдешь к магу приставать, чтобы домой отправил? – Надулась Оксанка. – Решила меня здесь одну бросить? Подруга называется!
– Ты теперь не одна, у тебя муж появился. Заботливый. И я за тебя буду спокойна, когда в тот наш мир уйду. Если хочешь, то могу от тебя весть, кому передать. Только скажи.
– Значит, однозначно надумала отсюда уйти? И когда?
– Вот пойду сейчас и точно узнаю. Ты Максимилиана не видала?
– Новую лабораторию обустраивает. Так занят там, что даже служанка ему поднос с едой в ту отремонтированную лачугу носила.
Все так и было. Нашла я Макса в здании за огородом. Он расставлял по недавно повешенным на стенах полкам всякие горшки и плошки. Как заметил меня, входящую в его алхимическую обитель, так руками замахал и не дал дальше по коридору продвинуться.
– Поворачивайте на выход, миледи. Если хотите переговорить, то лучше это сделать на улице. Там и скамейка удобная имеется.
– Чего вы опасаетесь, Максимилиан? Нового пожара, когда всякий раз выставляете меня вон из лаборатории? Так сейчас ни очаг не горит, ни…
– На всякий случай. Пойдемте отсюда.
– Макс, я пришла решительно заявить, что больше ждать отправки домой сил не осталось.
– Я это уже понял. И согласен теперь попробовать открыть портал. – А еще он покосился на мою макушку и пробор в волосах, где отчетливо стали видны пять миллиметров отросших русых корней. – Держать
– Поняли, наконец, свою ошибку? – С укором смерила его взглядом. – А я вам ни один раз говорила, что не рыжая. Но вы заладили: предсказание, предсказание… Кстати! Раз уж со мной прояснилось, что под него не подхожу, и отправка домой – вопрос решеный, то не расскажете с подробностями, что это за легенда такая. Не удовлетворите мое любопытство? Пожалуйста!
– Да что уж там! Все просто на самом деле. – Присел Макс на скамью рядом со мной и начал рассказ. – Предок наших принцев обидел девушку. И не просто, а очень. А она оказалась сильным магом. И в сердцах наложила на него и род проклятие. Намерилась лишить его наследников. Правда, у короля сын уже к тому времени был, но после того случая начались в королевской семье рождаться одни принцессы. У следующего монарха тоже, только девочки рождались раз за разом. А это значило, что род мог прерваться. Пришлось ему супругу отправить в монастырь и жениться во второй раз, теперь уже четко следуя предсказанию. В нем же говорилось, что, чтобы на свет появился сын, невеста должна была быть непорочной, иметь рыжие локоны и под венец пойти по согласию.
– Вот как. – Задумчиво проговорила я. – Выходит, тот король оскорбил и унизил именно рыженькую особу?
– Угадали, миледи. Так и было. Он воспылал страстью с дочери своего вассала, когда был уже женат, имел сына и расторгать брак не собирался.
– Как и отказываться от удовлетворения своего желания тоже. – Откинулась я к стене спиной, принимая расслабленную позу. – Понятно. И кстати. Вы со мной тогда ошиблись уже дважды.
– То есть? – Посмотрел маг непонимающе.
– Я насчет чистоты и непорочности сейчас намекнула. Эх, Максимилиан! В моем мире теперь мало кто девственность отдает именно мужу. И вообще, поступков всяких в моей жизни хватало. Так вот! А вы решили, если я от жениха до свадебной церемонии сбежала, то должна быть невинна? Не смущайтесь. Это мне надо бы было сейчас глаза прятать. Но, увы! Я дитя своего мира и времени. Но продолжим. Что там дальше было со следующим королем?
– Он женился вторично, выполнив все условия, перечисленные в проклятии. И у него родился сын. У следующего короля уже не было сомнений, кого должен взять в жены. Женился честь по чести, хоть свою избранницу нисколько не любил. И родились два мальчика. Гарольд и Уильям. Сейчас нами правит старший его отпрыск. Гарольд Второй. Он женился по большой любви на принцессе соседнего государства. Брак нам был выгоден приданным невесты, но, увы, та является платиновой блондинкой. У них родились две девочки, и ждать еще детей не приходится. Король сильно болен. Неизлечимо. И, похоже, скоро трон перейдет к нашему герцогу.
– Вот оно что! Теперь все понятно стало. Уильяму Карельгтону обязательно надо на свет произвести сына. Иначе род прервется. Кто, кстати, наследовать престол тогда будет?
– Вам-то какая разница? – Вздохнул маг. – Вас я намерен не сегодня, завтра домой отправить.
– А почему вы меня, Максимилиан, упорно называете «миледи»? Даже теперь, когда понятно совершенно, что высокого положения мне здесь не занять?
– Сам не знаю, миледи. Назовите это моей упрямой верой в чудо или чудачеством. Но что-то внутри меня…