А единороги будут?

Смирнова Ирина

– Ну и что, что лысый… ну, и пусть мне по пояс… но зато я бы выучила только его род до восьмого колена и все! Все! – жалобно икала она мне в плечо.

Закончилось наша вечеринка уже традиционным распеванием песенок в обнимку с моим нетопырем. После чего Рикиши отнес мою подружку, уже плохо державшуюся на ногах, в ее номер и вернулся лишь спустя час, отвратительно пахнущий ее губной помадой и духами.

– Что бы это значило? – голосом ревнивой жены со скалкой в руках поинтересовалась я.

– Вы вроде бы не запрещали мне спать с другими женщинами, – хмыкнул плятский нетопырь, поглядывая

с хитрой и ехидной ухмылкой. Потом подхватил меня на руки и понес на кровать: – Леди, вы такая красивая, когда ревнуете! – А когда я сказала, что пока он не примет душ, никакого секса не будет, потому что от него чужой бабой пахнет, Рикиши, вообще, разумилялся вконец. И, в итоге, мылись мы вместе, в узкой ванночке, едва ли шире тех, которые встречаются в моем мире. Но мы умудрились запихаться в нее вдвоем, вылив часть воды на пол. И я долго и яростно смывала мочалкой ненавистный запах.

– Ты ведь не спал с ней?! – уточнила я, уже привычно устроившись на кровати в крепких, надежных объятиях.

– Конечно, нет, у меня же есть вы, – даже в темноте я знала, что Рикиши улыбается. – Она просто снова плакала, а потом поцеловала за то, что я славный и так ее понимаю, – чувствуется, что мой собеседник с трудом сдерживает смех.

Действительно, забавно. Одна из благороднейших леди, будущая надежда Яхолии, выпивающая брудершафт с рабом, да еще потом рассказывающая ему, какой он милый и понимающий. Обхохочешься! Тяжелое у Абагэйл было детство, похоже. Очень тяжелое.

– Давно уже меня не ревновали, – прошептал Рики, нежно целуя меня за ухом. – Я даже забыл, насколько это приятно, когда ты небезразличен кому–то…

– Следующая сцена ревности закончится рукоприкладством, – предупредила я строгим сонным голосом.

– И у вас, правда, поднимется рука? – снова улыбается, засранец… Вот чувствую, что улыбается.

– И поднимется, и опустится! За удовольствие надо платить, – буркнула я, ерзая в его объятиях, чтобы прижаться как можно плотнее.

– Вы, правда, думаете, что я так усну? – ехидно прокомментировал Рикиши мои действия.

– Я уже ничего не думаю. Я сплю… Спокойной ночи!

Глава 10

За стенами академии кипела бурная городская жизнь. Это я выяснила на второй неделе учебы, когда внутренний протест по поводу того, что меня уже не единожды развели, как младенца, слегка утих, голова перестала пухнуть, а запас расслабляющего напитка закончился.

– Рикиши, а как у нас с финансами? – лично мне никаких денег в руки не давали, но было бы странно, если бы у девушки из такого влиятельного рода не было наличных.

– В городе есть банк, там вам выдадут любую сумму, в разумных пределах, конечно.

– Отлично!

– Рики, а давай купим тебе новую шпагу? – поинтересовалась я, едва мы оказались за воротами академии. Нет, то есть сначала мы вышли, перешли по мосту над довольно внушительным рвом и вошли в другие ворота – городские. И тут мне стало не по себе.

Я, вообще, не очень люблю людей, то есть я их люблю, но не в большом количестве. Особенно, когда они все куда–то торопятся и постоянно толкаются. По большой дороге с грохотом проскрипела телега с какими–то бочками, потом проскакали мужики

на лошадях, потом снова телега. Движение по тротуарам тут было одностороннее. По тому, который слева от ворот, народ шел вперед, а по тому, что справа – назад. И у меня в первый момент создалось ощущение, что если попадешь не в свой поток – затопчут. Честное слово – затопчут! Хотя, потом, сделав вид, что взяла Рикиши под руку, а на самом деле вцепившись в него, сжав пальцы и прочувствовав каменные напряженные мышцы, я слегка успокоилась. Сильный у меня мужчина рядом. Но когда он со шпагой, мне еще спокойнее.

Тут нас как раз попытался обогнать какой–то мужик с большой сумкой–коробом за спиной, ну прямо медведь из сказки про Машеньку, только в сочно–синем халате! И из сумки, кстати, аппетитно пахло чем–то сдобным, так что живот сразу скрутило. А вроде бы только что позавтракали…

Я, ойкнув, прижалась к Рикиши, одновременно, похоже, спасла жизнь мужику. Выражение лица у моего нетопыря не обещало этому несчастному ничего хорошего.

– Смотри, куда прешь! – не думала, что услышу когда–нибудь от Рики столь грубую фразу, да еще и сказанную с таким пренебрежением в голосе.

– Простите, господин! Простите, леди! – остановившись, медведь принялся извиняться, создавая при этом пробку. Нас принялись обходить по кругу, выскакивая на дорогу, по которой медленно, друг за другом, ехали телеги. Скандала мне не хотелось, так что я потерлась о плечо Рикиши, и он, презрительно искривив губы, махнул свободной рукой. Мужика как ветром сдуло вместе со вкусным запахом сдобы.

– Воскресная ярмарка, – прошептал Рики мне на ухо, приобнимая за талию. Удачно – потому что нас вновь попытался обогнать очередной медведь, но у этого в коробе было что–то явно потяжелее пирогов.

Мы продвигались вдоль домов, оставив особо спешащим половину тротуара. Над нами то и дело нависали балкончики вторых этажей, а иногда встречались даже трехэтажные «высотки».

На фоне пестрых одежд городских жителей мое тускло–серенькое платье не терялось, а, наоборот, выделялось так же, как и аккуратная соломенная шляпка, вместо ярких цветных платков на женщинах. Шляпку мне одолжила Абагэйл, сказав, что по такой жаре я или получу солнечный удар, или обгорю, или пыли наглотаюсь… Короче, смысл речи был в том, что приличные девушки в город без шляпок не ходят. Рикиши на все это лишь загадочно улыбался, но я решила шляпку взять – мне все равно, а подруге приятно.

Мимо вновь проскакали какие–то дикари на лошадях, с гиканьем, гаканьем и размахиванием плетками. Полуголые, темно–зеленые, мускулистые и страшные…

– Рики…ши, – я в последний момент вспомнила, что меня очень настойчиво и неоднократно просили не произносить сокращенное имя, оберегая его как зеницу ока. Нравится моему нетопырю считать это своим личным именем и ладно. – А ты, хоть примерно, знаешь, куда нам идти?

– Да, леди.

Нет, у меня хватило ума поинтересоваться у Карен, той девушки–экскурсовода, примерной дорогой до банка. Но с моим топографическим кретинизмом все эти перечисления: «Через три разветвления от ворот – направо, потом спустя два разветвления – налево…», звучали как загадочные ритуальные заклинания. Хотя я их даже записала!