А КАПЕЛЛА
Шрифт:
«Это безумие, и этого делать нельзя», – твердил он себе, из последних сил стараясь не выдать своего желания.
В конце концов Валерка – видимо, здорово разозлившись, – демонстративно отвернулась к стене и уснула.
Влад же до самого рассвета так и не смог сомкнуть глаз.
Но наконец-то наставшее утро оказалось еще хуже ночи.
Не успев проснуться, Валерка тут же надулась и всем своим видом старательно действовала ему на нервы.
Но даже после этого юноша проявил завидную
Быстро одевшись и молча положив перед ней вторые ключи, поспешно ушел: ему предстоял долгий, полный беспокойных событий день агента службы госбезопасности.
Проводив Снежанну домой, Максим направился в свою тихую холостяцкую квартиру.
Его мысли сейчас были так далеки от реальности, что, наплевав на все встречи, назначенные на вторую половину дня, он решил побыть в одиночестве.
Доверившись холодному душу, он минут двадцать простоял под его спасительными струями.
Но сегодня вода не спасала.
При одном только воспоминании о Снежанне каждая мышца его тела снова начинала изнывать от неукротимого желания наслаждаться этой женщиной бесконечно…
…Она отдалась ему прямо на полу – среди беспорядочно рассыпавшихся бумаг и скрепок… И, потеряв счет времени, они наконец-то занялись любовью… Не замечая ничего вокруг, словно того, что было вне их сознания, не существовало.
Произошедшее между ними напоминало юношеское сумасшествие – они вели себя так, будто до этого дня ни один из них и не подозревал о том, что на белом свете существует такое чудо, как секс.
И когда, наконец, они замерли в объятьях друг друга, Максим нежно прошептал:
– Я люблю тебя… Это невероятно, но я люблю тебя…
Снежкины щёки покрылись ярким румянцем, и она застенчиво ткнулась носом в его волосатую грудь, благодарно целуя губами щекочущие волоски.
Боже! Как в тот миг он хотел ее снова!
Но нужно было тормознуть – чтобы Снежка вдруг не решила, что совершила ошибку.
«Женщины… Никогда не угадаешь, что у них в голове. Особенно у этой…»
Снежанна проснулась около шести утра, обнаружив себя лежащей прямо в рабочем костюме на жестком диване, возле раскрытого настежь окна, через которое сердитый утренний ветер задувал холодные капли дождя.
«Похоже, погода снова испортилась…» – промелькнуло у нее в голове, и, сбросив с себя окончательно потерявшую вид одежду и закутавшись в теплый махровый халат, она принялась варить кофе. И на всякий случай включила TV – надо же знать, что творится в этом безумном мире.
Но мысли ее были так далеки от криминальных сводок и курса рубля, что она даже не слышала голоса диктора – так что-то маячило где-то там на экране.
Ее тело всё еще ощущало жадные прикосновения сильных мужских рук.
Но ее сердце вновь молчало. Что с ней? Ее наполняло какое-то непривычное
Все бесконечные метания, стремление всё успеть, постоянная готовность решать проблемы… Всё это было где-то далеко и совершенно не важно – неуловимо и призрачно, как сигаретный дым. Как было призрачно всё то, что связано в ее жизни с мужчинами.
Кого она обманывала?
Она просто боялась опять почувствовать себя счастливой.
Потому что твердо знала только одно: еще одну потерю она не вынесет.
Снежанна хорошо усвоила, что жизнь – очень жестокая штука. К тому же полна сюрпризов. По большей части печальных.
Хмурое утро выжидающе смотрело в ее окно своим невеселым взглядом.
Задумчивые часы показывали восемь.
«Надо собираться… Работа».
О Валеркиной выходке она больше не думала, ведь изменить что-либо она уже была бессильна.
«Хотя не мешало бы узнать, чем они там занимаются…»
Смешно! Всё было и так понятно. В общих чертах. А подробности? Теперь ей с лихвой хватало своих.
Она не то чтобы не одобряла выбор дочери, просто, как любая мать, она хотела, чтобы у ее любимой девочки было как можно меньше проблем.
А уже пошли вторые сутки, как Валерка находилась у Влада.
День тянулся невыносимо медленно, словно специально заставляя ее еще раз все хорошенько обдумать, давая как можно больше времени на размышления.
Такая неожиданная, а может, слишком долго ожидаемая близость с Максимом нарушила ее спокойное размеренное существование, в котором ей было так уютно и безопасно среди привычного течения обыденных дел.
К вечеру вихрь этих сумбурных мыслей буквально свалил ее с ног.
Вернувшись домой, она тут же уснула.
Максим приехал поздно вечером с огромным букетом чайных роз. Как обычно – улыбающийся и в безупречно сидящем на нём костюме.
И Снежка замерла, ощутив ладонями легкое покалывание упругих розовых стеблей, и в ожидании взглянула на него… Ей вдруг так захотелось… поцелуя… Но Максим лишь вежливо осведомился, как она провела день.
«Ну да! Вежливость – это его всё!» – раздосадованно подумала Снежка и, промямлив в ответ что-то неопределенное, поспешно исчезла в кухне…
…Поставить цветы в воду…
Небрежно бросив на стол благоухающий сверток, она сильно сжала виски ладонями, чувствуя, что начинает болеть голова.
«И это всё?!»
Зловещая мысль сводила с ума, лишая последних капель рассудительности.
С силой рванув пуговицы на блузке, Снежка склонилась над цветами.
– Что с тобой? – услышала она за спиной и, обернувшись, увидела встревоженный взгляд Максима. – Что с тобой? – снова спросил он и, подойдя, нежно привлек ее к себе. Но, заметив в ее взгляде вновь появившуюся знакомую неприступность, грустно улыбнулся: