А кому сейчас легко?
Шрифт:
– Может, милицию вызвать? – предложила домработница, снимая трубку телефона.
– Не надо, – прошептала Елена Михайловна побелевшими губами, – пригласите этого человека в кабинет.
Мать с незнакомцем заперлись в кабинете, а заинтригованная Августа прильнула к двери. Мужчина говорил тихо, до нее долетали лишь обрывки фраз:
– …вы отказались от него в роддоме… в интернате ему сделали операцию… у мальчика наступило улучшение… мы его усыновили… вот фотографии… болезнь вернулась… необходима повторная операция…
Елена Михайловна безостановочно плакала, а мужчина с нажимом в голосе говорил:
– Хирурги в Америке согласны принять его послезавтра, значит, деньги нужны сегодня. Промедление смерти подобно, каждый день – это подарок судьбы. Оставьте эмоции, подумайте, где взять такую сумму!
– У меня есть деньги… – пролепетала Елена Михайловна.
Щелкнула дверца сейфа, послышался шелест купюр.
– Всё точно, тридцать шесть тысяч, – сказал мужчина. – Вы хотите увидеть Максима?
– Не знаю… – прошептала Елена Михайловна, – я не готова…
– Хорошо, вернемся к этому вопросу, когда мальчик вернется из Америки. Всего доброго. Будем молить Бога о благополучном исходе операции.
Дверь кабинета распахнулась так резко, что Августа едва успела отскочить в сторону. Мужчина покинул дом так стремительно, словно за ним гналась стая волков.
Августа знала, что у нее был младший брат Максимка. Он родился, когда она еще ходила в детский сад. Но домой из роддома малыша так и не привезли, как ей сказали, он умер от какой-то инфекции, когда ему было три дня от роду. Теперь выясняется, что мать солгала: она от него отказалась.
– Мама, это правда? Максим жив?
– Не знаю, – твердила заплаканная Елена Михайловна, – я ничего не знаю…
Она надолго заперлась в кабинете, выходила оттуда только в туалет. Домработница приносила ей поесть, но Елена Михайловна отказывалась от еды. Августа всерьез опасалась, что мать сойдет с ума. Тогда девушка поехала к лучшей подруге матери, тете Регине.
– Как же так? – размазывала Августа слезы по щекам. – Получается, все это время мать меня обманывала! Где-то живет мой брат, а я о нем ничего не знаю. Почему она так поступила?!
– Не смей осуждать мать! – прикрикнула на нее тетя Регина. – Одному Богу известно, чего ей стоило принять такое решение. Максим родился с прогрессирующей гидроцефалией мозга. Врачи сказали Лене, что он никогда не сможет ни говорить, ни ходить, ни соображать нормально – ни-ког-да! Он овощ, и никто в этом не виноват, была внутриутробная инфекция. Такие дети живут недолго, но требуют постоянного, ежеминутного ухода. Раньше, лет сто назад, его бы просто тихонечко удушили подушкой сразу после рождения и похоронили бы как мертворожденного. Сейчас таким существам зачем-то сохраняют жизнь…
Тетя Регина помолчала, потом продолжила:
– У твоей мамы просто не было другого выхода, ты
– Максима можно было вылечить! – горячилась Августа. – Тот мужик сказал, что у него наступило улучшение!
– Может, и наступило, а, может, и нет… – туманно отозвалась тетя Регина.
– На что вы намекаете?
– Не нравится мне эта история, – ушла от прямого ответа тетя Регина. – Посмотрим, что дальше будет…
А дальше была тишина. Мужчина, назвавшийся приемным отцом Максима, больше не появился. Августе не терпелось узнать хоть что-нибудь про брата, но Елена Михайловна наотрез отказывалась разговаривать с дочерью на эту тему. Стоило той произнести имя Максим, как на глазах матери появлялись слезы.
Обсуждать животрепещущую тему девушка могла только с тетей Региной.
– Почему мама ничего не предпринимает? – недоумевала она. – Обычно она действует весьма решительно, а теперь почему-то впала в прострацию. Во-первых, надо пойти в интернат или куда там определили Максима, узнать, жив ли он. Во-вторых, если выяснится, что мужик соврал, следует заявить в милицию. Между прочим, он нас нагрел на кругленькую сумму! Не понимаю, почему мама сидит сложа руки…
Тетя Регина вздохнула:
– Если бы всё было так просто! Есть вещи, к которым слишком больно прикасаться даже сейчас, по прошествии пятнадцати лет. Очевидно, твоя мама предпочла откупиться от страшных воспоминаний.
– Но мы должны узнать правду!
– Не всякую правду человек в состоянии вынести, – назидательно произнесла подруга матери. – Допустим, ты выяснишь, что Максим еще жив. Это невероятно, но предположим. Что ты будешь делать? Оставишь его гнить на казенных простынях? Или ты готова принять в семью олигофрена? Возить его на прогулку во двор в инвалидной коляске? Менять ему памперсы? Подтирать вытекающую изо рта слюну?.. Загляни поглубже в свою душу и ответь: ты точно готова узнать правду?
Августина подавленно молчала.
– Так что не приставай к матери, – посоветовала тетя Регина, закрывая тему. – Все образуется, но должно пройти время. Много времени…
Пока Августа рассказывала мне эту историю, она искурила почти всю пачку. Столовая наполнилась терпким запахом сигарилл.
– Вот правильно говорят, что отмечать сорокалетие – плохая примета. Мама в тот год зачем-то справила день рождения, и буквально через неделю и пришел тот самый мужик.
– Значит, вы предполагаете, что Елену Михайловну убил Максим? – уточнила я.