А может, это любовь?

Гибсон Рэйчел

— Целоваться с тобой.

— Неправда! Ты просто таяла в моих объятиях.

— Тебе показалось.

Он покачал головой и сказал с улыбкой:

— А я так не думаю. — Она вздохнула.

— Это все, что вы хотели мне сказать, детектив?

— Я заеду за тобой в восемь. — Он повернулся, чтобы уйти, но оглянулся через плечо: — Да, вот еще что, Габриэль.

— Я слушаю.

— Надень что-нибудь посексуальнее.

Габриэль закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Голова кружилась, колени подгибались от слабости. Она глубоко вздохнула и прижала руку к сердцу, которое грозило выпрыгнуть из груди.

Его появление в ее доме в данный момент времени было весьма странным и пугающим совпадением.

Сегодня днем, уйдя из своей палатки, она испытала непреодолимое желание опять его нарисовать — на этот раз стоящим в окружении своей красной ауры, обнаженным. Вернувшись домой после удачного дня, проведенного на фестивале «Кер», она немедленно отправилась к себе в студию, подготовила холст и, набросав карандашный эскиз, нарисовала его лицо и сильное мускулистое тело. Только она взялась изображать гениталии Джо, вдохновленная микеланджеловским Давидом, как он постучал в дверь. Когда она увидела его на пороге, ее охватил страх. Ей показалось, что он каким-то образом узнал, чем она сейчас занимается. Она устыдилась, словно подглядывала за ним голым, а он ее на этом поймал.

Габриэль не верила в судьбу. Она была убеждена в господстве свободной человеческой воли, однако ее охватило недоброе предчувствие, а на затылке зашевелились волосы. Она оттолкнулась от двери и пошла к себе в студию. Габриэль сказала Джо, чтобы он больше ее не целовал, и эта просьба была искренней. За последнюю неделю она научилась ему лгать — это оказалось проще, чем она думала, — но лгать самой себе она не могла. Странно, когда он стоял рядом с ней, овевая своим дыханием ее щеку и нежно касаясь губами ее губ, она не испытывала неприязни. Да что там скрывать — ей было очень приятно!

Габриэль считала, что любовь надо выражать честно и открыто. Но не в людном парке и не с детективом Джо Шанаханом. Она была ему безразлична. Он ясно дал понять, что целоваться с ней — часть его работы. Девушка вспомнила его поцелуй и рассудила, что прикосновения Джо сбивают ее биоритмы. Это своего рода камень преткновения, подводный риф для ее жизненной энергии, связующей тело, разум и дух.

Если Кевин опять войдет, когда они будут ссориться, или если Джо увидит кого-то из своих прежних знакомых, пусть придумает что-нибудь другое. Она больше не желает стоять в его объятиях и вдыхать упоительный запах его кожи. Ей не нужны его дежурные поцелуи, от которых у нее дух захватывает и переворачивается все внутри. И уж конечно, она не станет ради него одеваться «посексуальнее!

Когда на следующий вечер в дверь позвонили, Габриэль решила, что на этот раз готова к встрече с Джо. Больше никаких неожиданностей! Она спокойна и уверена в себе. Даже если он опять надел потертые джинсы и футболку — ничего, она и это переживет! Но стоило ей взглянуть на него, как ее центр умиротворения закружился и улетел куда-то в космос.

Его загорелые щеки были гладко выбриты — от щетины не осталось и следа. Черная шелковая рубашка-поло в мелкий рубчик красиво облегала широкую грудь и плоский живот. В петли пояса светлых брюк с тщательно отутюженной складкой был вставлен плетеный кожаный ремень. На ногах вместо старых кроссовок или рабочих сапог красовались новые замшевые

туфли. От него чудесно пахло, а выглядел он еще лучше.

В отличие от Джо Габриэль нарочно потратила минимум усилий на свой внешний вид. Она оделась исключительно ради удобства в простую белую блузку и мешковатую сине-белую клетчатую юбку с грудкой на бретельках, длиной до колен. На ней почти не было макияжа, да и с прической она не стала возиться: распущенные волосы, как всегда, спускались по плечам и спине густыми волнистыми локонами. Единственной данью моде были серебряные серьги в виде колец и серебряный перстень на среднем пальце правой руки. Она оставила свои чулки в комоде и надела парусиновые теннисные тапочки на резиновой подошве. По ее мнению, такой наряд противоречил сексуальности.

Увидев ее, Джо удивленно приподнял бровь, явно согласный с такой оценкой.

— А где твоя маленькая собачка Тотошка?

Неужели она так ужасно выглядит? Не может быть!

— Послушай, это не я носила в детстве мамины красные туфли на шпильках и натыкалась на стены.

Он посмотрел на нее в упор:

— Мне тогда было пять лет.

— Все так говорят. — Габриэль шагнула на крыльцо и заперла за собой дверь. — Я уверена, вечеринка будет без претензий. — Она бросила ключи в большую сумку, связанную в стиле макраме, и повернулась к нему. Он не сдвинулся с места, и ее обнаженная рука задела его грудь.

— Сомневаюсь в этом. — Джо взял ее под локоть, как будто они и впрямь были возлюбленной парой, и повел к жуткой бежевой машине, которую Габриэль слишком хорошо помнила. В последний раз она сидела здесь на заднем сиденье в наручниках. — Судя по Кевину, у него ничего не бывает без претензий, разве что, может быть, секс.

Теплая ладонь Джо скользнула вверх по ее руке, потом спустилась к кончикам пальцев. Габриэль шла рядом с ним, пытаясь казаться такой же спокойной и невозмутимой, как он, и борясь с желанием вырвать свой локоть из его руки. Она заставляла себя не думать о тех ощущениях, от которых у нее потели ладони. Мнение Джо о Кевине она оставила без комментариев, ибо сказанное им было сущей правдой. Впрочем, это не делало Кевина ни хуже, ни лучше большинства остальных мужчин.

— Кажется, вчера вечером ты ездил на «бронко».

— Да, но Кевин считает меня хроническим неудачником, и я не хочу его в этом разубеждать, — сказал он и нагнулся, чтобы открыть пассажирскую дверцу.

Ее рука опять задела его грудь, и она потянула носом, пытаясь определить состав его одеколона. Интересно, это смесь кедра и сандала или что-то другое?

— Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Обнюхиваешь меня, как будто от меня дурно пахнет. — Он отпустил ее локоть, и она опять смогла расслабиться.

— Это тебе кажется, — сказала она, садясь в машину, В отличие от Джо салон автомобиля источал такой же жуткий запах, как в день ее ареста. Пахло, кажется, машинным маслом. Хорошо хоть, сиденья были чистыми.

Поездка к Кевину заняла меньше десяти минут. Джо использовал это время, чтобы напомнить ей условия соглашения тайного осведомителя, которое она подписала в полиции.

— Если Кевин невиновен, — сказал он, — то ему не нужна твоя помощь. А если виновен, то ты все равно не сможешь его спасти.