Светофоры. И я перед нимистановлюсь, отступаю назад.Светофор. Это странное имя.Светофор. Святослав. Светозар.Светофоры добры, как славяне.Мне в лицо устремляют огнии огнями, как будто словами,умоляют: «Постой, не гони».Благодарна я им за смещеньеэтих двух разноцветных огней,но во мне происходит смешеньеэтих двух разноцветных кровей.О, извечно гудел и сливался,о, извечно бесчинствовал спор:этот добрый рассудок славянскийи косой азиатский напор.Видно, выход – в движенье, в движенье,в голове, наклоненной к рулю,в бесшабашном головокруженьеу
обочины на краю.И, откидываясь на сиденье,говорю себе: «Погоди».Отдаю себя на съеденьеэтой скорости впереди.1959
Чужое ремесло
Чужое ремесло мной помыкает.На грех наводит, за собой маня.Моя работа мне не помогаети мстительно сторонится меня.Я ей вовеки соблюдаю верность,пишу стихи у краешка стола,и все-таки меня снедает ревность,когда творят иные мастера.Поет высоким голосом кинто –и у меня в тбилисском том духане,в картинной галерее и в кинозавистливо заходится дыханье.Когда возводит красную трубупечник на необжитом новом доме,я тоже вытираю о травузамаранные глиною ладони.О, сделать так, как сделал оператор,послушно перенять его примери, пристально приникнув к аппаратам,прищуриться на выбранный предмет.О, эта жадность деревца сажать,из лейки лить на грядках неполитыхи линии натурщиц отражать,размазывая краски на палитрах!Так власть чужой работы надо мнойменя жестоко требует к ответу.Но не прошу я участи иной.Благодарю скупую радость эту.1959
Пятнадцать мальчиков
Пятнадцать мальчиков, а может быть, и больше,а может быть, и меньше, чем пятнадцать,испуганными голосамимне говорили:«Пойдем в кино или в музей изобразительныхискусств».Я отвечала им примерно вот что:«Мне некогда».Пятнадцать мальчиков дарили мне подснежники.Пятнадцать мальчиков надломленными голосамимне говорили:«Я никогда тебя не разлюблю».Я отвечала им примерно вот что:«Посмотрим».Пятнадцать мальчиков теперь живут спокойно.Они исполнили тяжелую повинностьподснежников, отчаянья и писем.Их любят девушки –иные красивее, чем я,иные некрасивее.Пятнадцать мальчиков преувеличенно свободно,а подчас злорадноприветствуют меня при встрече,приветствуют во мне при встречесвое освобождение, нормальный сон и пищу…Напрасно ты идешь, последний мальчик.Поставлю я твои подснежники в стакан,и коренастые их стебли обрастутсеребряными пузырьками…Но, видишь ли, и ты меня разлюбишь,и, победив себя, ты будешь говорить со мнойнадменно,как будто победил меня,а я пойду по улице, по улице…50-е
«Я думала, что ты мой враг…»
Я думала, что ты мой враг,что ты беда моя тяжелая,а ты не враг, ты просто враль,и вся игра твоя – дешевая.На площади Манежнойбросал монету в снег.Загадывал монетой,люблю я или нет.И шарфом ноги мне обматывалтам, в Александровском саду,и руки грел, а всё обманывал,всё думал, что и я солгу.Кружилось надо мной вранье,похожее на воронье.Но вот в последний раз прощаешься,в глазах ни сине, ни черно.О, проживешь, не опечалишься,а мне и вовсе ничего.Но как же всё напрасно,но как же всё нелепо!Тебе идти направо.Мне идти налево.50-е
«Жилось мне весело и шибко…»
Жилось мне весело и шибко.Ты шел в заснеженном плаще,и вдруг зеленый ветер шиправздымал косынку на плече.А был ты мне ни друг, ни недруг.Но вот бревно. Под ним река.В реке, в ее ноябрьских недрах,займется пламенем рука.«А
глубоко?» – «Попробуй смеряй!» –Смеюсь, зубами лист беруи говорю: «Ты парень смелый.Пройдись по этому бревну».Ого! – тревоги выраженьев твоей руке. Дрожит рука.Ресниц густое ворошеньенад замиранием зрачка.А я иду (сначала боком), –о, поскорей бы, поскорей! –над темным холодом, над бойкимозябшим ходом пескарей.А ты проходишь по перрону,закрыв лицо воротником,и тлеющую папиросув снегу кончаешь каблуком.50-е
«Чем отличаюсь я от женщины с цветком…»
Чем отличаюсь я от женщины с цветком,от девочки, которая смеется,которая играет перстеньком,а перстенёк ей в руки не дается?Я отличаюсь комнатой с обоями,где так сижу я на исходе дняи женщина с манжетами собольиминадменный взгляд отводит от меня.Как я жалею взгляд ее надменный,и я боюсь, боюсь ее спугнуть,когда она над пепельницей меднойсклоняется, чтоб пепел отряхнуть.О, Господи, как я ее жалею,плечо ее, понурое плечо,и беленькую тоненькую шею,которой так под мехом горячо!И я боюсь, что вдруг она заплачет,что губы ее страшно закричат,что руки в рукава она запрячети бусинки по полу застучат…50-е
Сны о Грузии
Сны о Грузии – вот радость!И под утро так чиставиноградовая сладость,осенившая уста.Ни о чем я не жалею,ничего я не хочу –в золотом Свети-Цховелиставлю бедную свечу.Малым камушкам во Мцхетавоздаю хвалу и честь.Господи, пусть будет этовечно так, как ныне есть.Пусть всегда мне будут в новостьи колдуют надо мнойродины родной суровость,нежность родины чужой.1960
Свеча
Геннадию Шпаликову
Всего-то – чтоб была свеча,свеча простая, восковая,и старомодность вековаятак станет в памяти свежа.И поспешит твое перок той грамоте витиеватой,разумной и замысловатой,и ляжет на душу добро.Уже ты мыслишь о друзьяхвсё чаще, способом старинным,и сталактитом стеариннымзаймешься с нежностью в глазах.И Пушкин ласково глядит,и ночь прошла, и гаснут свечи,и нежный вкус родимой речитак чисто губы холодит.1960
Апрель
Вот девочки – им хочется любви.Вот мальчики – им хочется в походы.В апреле изменения погодыобъединяют всех людей с людьми.О новый месяц, новый государь,так ищешь ты к себе расположенья,так ты бываешь щедр на одолженья,к амнистиям склоняя календарь.Да, выручишь ты реки из оков,приблизишь ты любое отдаленье,безумному даруешь просветленьеи исцелишь недуги стариков.Лишь мне твоей пощады не дано.Нет алчности просить тебя об этом.Ты спрашиваешь – медлю я с ответоми свет гашу, и в комнате темно.1960
«Мы расстаемся – и одновременно…»
Мы расстаемся – и одновременноовладевает миром перемена,и страсть к измене так в нём велика,что берегами брезгает река,охладевают к небу облака,кивает правой левая рукаи ей надменно говорит: – Пока!Апрель уже не предвещает мая,да, мая не видать вам никогда,и распадается иван-да-марья.О, желтого и синего вражда!Свои растенья вытравляет лето,долготы отстранились от широт,и белого не существует цвета –остались семь его цветных сирот.Природа подвергается разрухе,отливы превращаются в прибой,и молкнут звуки – по вине разлукименя с тобой.1960