А он не вернулся из боя
Шрифт:
«По прибытии сразу же найду Колю, обрадую!» – подумал он. В этот момент из глубины БМП ему передали наушники и микрофон. Его вызывал комбат:
– Три – пять – пять! Прием!
– На связи!
– В двенадцати километрах к юго-западу идет бой. Агитационное подразделение «зеленых» подверглось нападению. Вы находитесь ближе всех к месту событий. Окажите нашим взаимодействующим помощь. Передаю координаты, – Бунцев сделал паузу, понимая, что Бровикову надо приготовить карту, а затем продиктовал координаты и пояснил: – Это приказ ноль первого. Как понял?
– Понял. Выполняю! – ответил Бровиков. Он знал, что позывной
Бровиков отдал команду «стоп» и вызвал к себе командиров отделений и механиков-водителей, которые тоже хорошо знают свой маневр. После этого он соскочил на землю и развернул на корме БМП карту. Когда все собрались, озвучил задачу, порядок движения и напомнил:
– Если придется действовать в условиях населенного пункта, машины должны прикрываться пешими бойцами. Помните, «духи» могут из-за дувала ударить из РПГ по нашей броне.
В этот момент его опять вызвал Бунцев:
– «Зеленые» зажаты в брошенном кишлаке. При вашем подходе обозначат себя дымами. Они предупреждены и сейчас очень нуждаются в вашей помощи! Поторопитесь!
Бровиков показал подчиненным нужный кишлак и пояснил:
– Жителей в кишлаке нет. Подразделение «зеленых» перемещалось в другой кишлак и, когда проходило через этот, подверглось атаке «духов». Задача ясна? Тогда по машинам, скорость максимальная!
Машины развернулись вправо и прямо по травяному покрывалу, обходя стороной зеленку с кустарником и небольшими деревьями, двинулись к юго-западу. Машины, легко перепрыгивая через арыки, через пятнадцать минут уже приближались к нужному кишлаку. Бровиков в бинокль заметил поднятый над одним из небольших зданий государственный флаг Афганистана и тут же увидел оранжевые дымы.
Стало понятно, что афганское подразделение в окружении. Бровиков приказал машинам двигаться к кишлаку полукольцом и обрабатывать его окраину огнем, сразу же при входе в кишлак десанту спешиться и, прикрывая машины с флангов, двигаться в сторону оранжевых дымов. Он подумал: «Хорошо, что кишлак небольшой и дома расположены более-менее удобно. Машины должны пройти по его улочкам». Взял микрофон и приказал, чтобы пулеметчики на борту БМП держали под прицелом боковые дувалы. Впереди у машин были орудия и еще по одному пулемету.
Появление советской техники оказалось неожиданным для противника. Было хорошо заметно, как «духи» поодиночке и группами по три-четыре человека стали уходить в противоположную сторону. Бой длился не более двадцати минут. Было взято в плен двадцать два «духа», убитых не считали. Царандоевцы были на четырех грузовиках и джипе. Их командир – майор – хорошо говорил по-русски. Он искренне благодарил за помощь, вернее, подчеркнул он, за спасение. Здесь появления душманской банды никто не ожидал.
Погрузив в грузовики своих погибших и раненых, а также пленных, царандоевцы двинулись к Кабулу вместе со взводом Бровикова. Андрей был доволен результатом боя и, главное, отсутствием потерь. Он доложил комбату о результатах и вдруг услышал:
– Продолжайте следовать на базу. Мы сейчас ведем бой!
Бровиков приказал по рации ускорить ход. Тревожно заныло сердце. Его товарищи ведут бой, и он должен быть там!
Получалось, что боевые действия велись в другой стороне от Кабула, и добраться туда можно было только через город. Прошел час, Бровиков
При въезде в Кабул колонна остановилась. Здесь попрощались с афганцами, выслушав при этом много слов благодарности. На базу прибыли к вечеру. На территории их встретили командир батальона и командир роты. Выслушав доклад комвзвода, Бунцев поблагодарил солдат за службу и храбрость, приказал разойтись и тронул Бровикова за рукав: «Отойдем в сторону». Когда Бунцев, Бочаров и Бровиков остались втроем, комбат, тяжело вздохнув, отводя глаза в сторону, тихо произнес:
– У нас потери.
– Какие?
Бунцев мучительно думал, о какой беде сообщить первой. Решился:
– Без вести пропал Леонов, друг Коблика.
– Как пропал? В ходе боя?
– Да, во время атаки. Силы противника превосходили, работал и спецназ Пакистана. Думали, что Антон упал в расщелину, там их с десяток. Все обыскали, даже с помощью вертолетов всю местность обследовали. Скорее всего, попал в плен. Кстати, на позиции, где он находился, следы крови и четыре пустых магазина от патронов.
– Надо привлечь афганскую сторону, у них агентура, связи.
– Сделаем, сделаем, браток. А теперь еще более страшная новость. Геройски погиб Николай Коблик.
Бровикову показалось, что он ослышался:
– Кто, кто?!
– Коблик…
– Как – погиб? – не веря услышанному, воскликнул Бровиков. Он никак не мог осмыслить эти слова.
– Понимаешь, отделение Коблика оказалось в окружении, – начал пояснять Бочаров. – «Духи» обложили их практически со всех сторон. Позиции наших ребят оказались вплотную с ними. Применить «стволы» было невозможно, а у наших не оставалось ни патронов, ни гранат. Я дал указание отходить, у нас оставался небольшой шанс – по еле заметному балкону в отвесной скале, по которому «духи» не имели возможности вести огонь по отступающим. И тогда Николай потребовал, чтобы товарищи отходили, а сам остался с ручным пулеметом, с небольшим количеством патронов и с одной гранатой прикрывать отход. Его действия не позволили «духам» перестроиться и начать обстрел отходящих. Но вскоре патроны кончились, а наши ребята успели уйти. Мы бросились к нему на помощь…
– Евгений Михайлович с группой солдат бросился на помощь. Под огнем противника, буквально проламывая его ряды, – пояснил Бунцев, – они приблизились к позиции Николая на сто метров. Но не успели, шестеро «духов» бросились к Коблику, и он взорвал себя и их. Вокруг позиции отделения мы насчитали сорок одного «духа». Держись, Андрей! Мы понимаем, что такое потерять друга. Командир полка завтра направит сообщение в Минск.
Не слушая дальше слов командиров, Бровиков, шатаясь, двинулся в сторону барака, где размещалась первая рота. Увидев небольшую скамейку, он присел и, подняв голову, долго смотрел уже на ночное небо. Потом, обхватив голову руками, замер. Только после полуночи пришел в свою комнату и, не зажигая света, упал на кровать. Ему даже думать о гибели Николая было трудно. В памяти всплывал Коблик то стоящим у окна вагона, то улыбающимся среди солдат, то смотревшим в глаза Андрею и серьезно что-то говорившим. Несмотря на усталость, Бровиков так и не смог уснуть в ту ночь.