А потом поцелуй
Шрифт:
– Все думают, что мы с тобой встречаемся.
Кевин был в курсе, поэтому только кивнул.
– А ты бы согласился со мной встречаться? – Лукас бы и хотел как-то смягчить вопрос, подойти издалека, но не умел.
Кевин покраснел и снова кивнул. Потом нерешительно спросил:
– А что надо делать? Ну, чтобы встречаться.
Лукас со знанием дела ответил:
– Во-первых, надо поцеловаться.
Они остановились под большим дубом в парке и спрятались за ним, чтобы из дома было не видно.
– Я не умею, - признался Кевин и опустил глаза. –
– Конечно! Я тебя научу.
Да, Лукас умел. Он уже несколько недель тренировался в поцелуях с собственным отражением в зеркале, что висело в ванной. Потом старательно его оттирал, чтобы никто не заметил.
Кевин облегченно выдохнул.
– Что надо делать?
Лукас начал инструктаж:
– Сначала положи руки мне на плечи, - это он видел в кино.
Кевин осторожно сложил ладони на старую, потрескавшуюся кожаную куртку Лукаса.
– А я обнимаю тебя за талию, - Лукас кладет руки где-то в район талии Кевина.
Они стоят на расстоянии вытянутых рук и склоняются друг к другу.
– А потом мы целуемся, - тонким голосом говорит Лукас и прижимается губами к мягким, прохладным губам.
Так они стоят несколько секунд, закрыв глаза. Сердца колотятся, ладони потеют. Потом они отстраняются и улыбаются друг другу.
– Вот и все, - говорит Лукас. – Теперь мы встречаемся.
Новый этап их отношений длится недолго. Теперь они прощаются поцелуем каждый день – в течение пары недель. До тех пор, пока их не замечают родители Кевина.
Кевин в тот день получает ремнем по попе и ревет полночи. Отец впервые поднял на него руку. Он плачет и кричит ему:
– Мы с Лукасом встречаемся! Мы решили пожениться!
Родители в ужасе. Они совещаются и решают: избавить сына от вредоносного влияния поможет только отъезд.
Больше Кевин в школе не появляется.
Лукас не знает, куда они уехали, а Кевин не знает адрес Лукаса и не может ему даже написать. Потому что Лукас так стеснялся своего дома… он ни разу не сказал своему «парню», где живет.
Глава 2.
Лукас возвращается с работы под утро, смена выдалась тяжелой. Папа спит. Он сильно сдал в последнее время, поседел и похудел. Хорошо, что отец давно в могиле, сейчас папа не отбился бы от него.
Он тихонько проходит на кухню и проверяет холодильник на наличие еды. Конечно же, папа сварил ему суп. Он разогревает себе еду и садится завтракать. Глаза слипаются, на плечи наваливается тяжесть.
Он очень изменился за последнее время. Недавно ему стукнуло девятнадцать, он превратился в мужчину. Все омеги в округе пускают на него слюнки. Пусть не красавец, но такой парень не оставит равнодушным ни одно нежное омежье сердце: подтянутое тело, широкий разворот плеч, высокий рост… от него так и веет чувственностью.
А еще он недосягаем. Сколько бы ни пытались привлечь его внимание и расположение омеги, у них ничего не получалось, потому что все еще Лукас помнил Кевина, свою первую детскую влюбленность.
Не то чтобы он верил в возможность новой встречи. Кевин, должно быть, давно забыл его. Просто Лукас не мог заставить свое глупое сердце не надеяться.
Школу он закончил с горем пополам, и о возможности поступить в колледж не было и речи. Поэтому он устроился на работу на местный завод по производству станков. Сначала просто грузчиком был, потом освоился. Сейчас ему доверяли работы со сбором станков – ответственное и серьезное дело. Зарплата была приличная, на жизнь им с папой вполне хватало.
Лукас деньги на развлечения не тратил, на омег тоже. Только изредка встречался со своими старыми школьными друзьями в местном баре.
Так было и в этот раз. Многие его друзья учились в колледжах, один, Райт, даже поступил в университет Бостона. Он вернулся домой на Рождество и собрал старую компанию поговорить и вспомнить былые времена. Они пили пиво и весело проводили время, пока Райт вдруг не сказал:
– Лукас! А помнишь того омежку мелкого, симпатичного такого… ты еще его за руку все время таскал?
Лукас напрягся, но кивнул.
– Я его встретил. Он к нам в Бостон переехал, учится со мной в одном университете. Он меня не узнал, да и я его тоже… потом фамилию кто-то сказал. Уолтерс. Подумал, тебе будет интересно.
О да, Лукасу было интересно.
Он написал заявление на отпуск на следующий же день и купил билет до Бостона. Папа волновался, но Лукас его успокоил, говоря, что просто хочет развеяться и скоро вернется.
Он действительно так думал. Он старался задушить на корню надежду, что Кевин тоже помнит его, что он никем не занят. Такие омеги, как Кевин, обычно быстро выскакивали замуж, сразу после школы.
Уже в Бостоне Лукас понял, что серьезно сглупил. Были рождественские каникулы, семестр еще не начался. Пришлось несколько дней провести впустую, бесцельно слоняясь по городу.
В первый день учебы он был на месте. Сидел на холодной, замерзшей скамье у центрального входа и ждал. Он натянул шапку и поднял воротник, чтобы никто его не узнал. Под «никем» подразумевался, конечно, Кевин.
Лукас чувствовал себя последним идиотом. Кевин вряд ли его узнает спустя столько лет, да он и сам боялся его не узнать. Только сердце никак не давало покоя и не желало уступать главенство разумным мыслям.
Лукас провел в таком состоянии три дня, а на четвертый, наконец, увидел его.
Он узнал его сразу – по глазам. Кевин смотрел не на него, а на дверь, но глаза его – теплые карие глаза, широко распахнутые и доверчивые – были все те же. Кевин вырос, вытянулся. Стал почти таким же высоким, как сам Лукас. Под его серым пальто угадывалась ладная, стройная фигура. Кевин был все так же красив, но черты его лица стали четче, он повзрослел.
Кевин был не один. Рядом с ним шли, как решил для себя Лукас, его друзья – пара веселых, говорливых омег.