А Саша делает, как может
Шрифт:
— Ой, милорд! Вы все-таки приехали! — восторженно затараторил мальчишка. — А все там, наверху, в покоях Их Величеств. О, нет, они опять!
И он растворился в воздухе. Мы прислушались.
Орали дети. Жалобно, во всю мощь легких, уже сбиваясь на сип.
— Чего это они? — удивленно обернулся к Дестэлю Энгель. Тот только плечами пожал.
— Вам все расскажет Его Величество.
И тоже растворился в воздухе. То есть, ушел величественно, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не бежать.
А мы не стали размышлять.
Принц Энгельберт
Эдвина мы нашли в Малом парадном кабинете, где он обычно принимал гостей, прибывших с частным визитом из дружеских держав.
Бледный, с растрепавшимися волосами, с темными кругами вокруг глаз, брат напоминал умертвие.
— Энгель, наконец-то! — выдохнул он, едва мы появились на пороге. — Может быть, у тебя есть идеи — как накормить и успокоить детей?
— ???
— Они орут вот уже трое суток. Няньки, кормилицы, фрейлины королевы и придворные дамы перепробовали все. Грудь они не берут. Рожки с молоком выплевывают. Соски мы боимся им предлагать — орут в два раза громче. Елисабель в истерике — у нее болит грудь, голова и все остальное. Лекари разводят руками и не могут предложить ничего! Не казнить же их за это!
— Эд, а я-то чем могу помочь?! — изумился я. — Ни кормить, ни укачивать детей я не умею.
— Может быть, твоя нянюшка…. Ты не догадался взять с собой леди Илланель? Дестэль должен был сказать тебе, чтобы ты привез ее.
Я только зубами заскрипел. Сколько раз говорил брату, что Дестэля надо повысить в должности и убрать из дворца подальше. Этот адъютант любит разводить тайны. Постоянно говорит о пустом, не акцентируя внимание собеседника на главном. Откуда я мог знать, что королю нужна моя нянюшка, если Дестэль говорил только о пророчестве?!
— Простите, Ваше Величество, — внезапно подала голос моя супруга. Мы обернулись. Саша сделала шаг вперед и церемонно поклонилась, приветствуя короля. Ну, да, реверанс в штанах не сделаешь, а так все по этикету.
Эдвин перевел взгляд на меня.
— Энгель, это еще кто? — спросил громким шепотом. — Это девушка или нет?
— Если относительно принадлежности к полу — да, девушка, — нахально улыбнулся мой любимый личный кошмар. — Если судить по анатомической детали — уже нет.
И глазками своими синющими — хлоп-хлоп.
— Это моя жена, Эд, — поторопился представить супругу я. — Леди Александра. Брак благословлен Богами, подтвержден и признан нерасторжимым.
В доказательство показал брату руки с брачными татуировками.
— Но она не эльфийка! — попробовал возмутиться Эдвин и схватился за голову. — Ой-й! Да когда же они замолчат?!
Над нашими головами вновь заорали дети.
— Ваше Величество, — нетерпеливо притопнула ножкой Саша. —
— Они не берут грудь! — рявкнул Эд, снва хватаясь за голову. — Ясно вам? Жрать они хотят! А грудь не берут. Ни одна кормилица им не понравилась. Мы пытались давать им молоко в рожках — они и их не берут. С трудом удается влить молоко с ложки, но и его дети срыгивают.
— А что их матушка? Больна? — не отступала Саша, пристально глядя на Эда.
— Елисабель никак не может присушить молоко — кажется, так это называется! Его много, оно бежит, все платья в молоке.
— А совместить это не пробовали? — хмыкнула Саша.
— То есть?!
— Грудь матери и орущих младенцев, — жестко сказала моя жена. — Генри, ты знаешь, где расположена опочивальня королевы? Или они в детской?
— Сашка! То есть, леди Александра, откуда же мне знать такое! — отодвинулся в сторону Генри. — Я же не приближенный Ее Величества. И не фрейлина.
— Ясно…. Ваше Величество, не соблаговолите ли вы указать путь к покоям вашей супруги?
— Что?!
— Проводите меня к вашей жене, сир! — рявкнула Саша так, что все пригнулись, и даже младенцы на мгновение смолкли. Правда, тут же взвыли вдвое громче.
Эд сорвался с места и ухватил Сашу за руку.
В мгновение ока мы взлетели на третий этаж, где располагались покои королевской семьи. Ворвались в опочивальню.
Нас встретил полумрак, толпа фрейлин с перевязанными лбами, бьющаяся в истерике Елисабель и лекарь, трясущимися руками пытающийся влить ей в рот микстуру.
— Отставить истерику! — рявкнула моя супруга. — Фрейлин — за двери, лекаря в угол. Ты, — она ухватила за руку перепуганную камеристку Елисабель. — Холодной воды — живо! Энгель, Никого сюда не впускать. Генри — в детскую! Пусть детей сюда принесут. Исполнять!
— А… — начал было Эд.
— Сесть в кресло, закрыть рот и не соваться под горячую руку! Энгель, проследи!
Ветерок, сопровождавший нас от входных дверей дворца, стал заметно сильнее. Саша явно сердилась, потому что ветерок принадлежал ей. Нес с собой аромат свежесорванной мяты, морозную свежесть с ноткой пряных южных приправ.
— Да как она смеет! Я — король! — почему-то шепотом воскликнул брат, поспешно усаживаясь в кресло под окном.
— Тихо, Эд, — так же шепотом сказал я, понимая, что Саша точно знает, что надо делать. — Сейчас тебе лучше помолчать, или будет, как у нас.
— А что было у вас? — по-прежнему шепотом поинтересовался брат.
— Бурелом в моем парке помнишь? Где сухие деревья стояли. Короеды их погубили лет десять назад, а убрать все руки не доходили?
— Ну?
— Нет теперь тех деревьев. И бурелома нет. Ничего нет, разве что дрова для каминов нам года три заготавливать не нужно будет. А все она, Сашка моя. То есть, леди Александра, Ее Высочество…