А сможет ли кукла?
Шрифт:
Воспоминание второе
Районный центр Ушки ничем примечательным не выделялся. От Москвы на поезде — часов шесть езды. Можно и на автобусе, но дороги не всегда радовали. Лучше — на «железке», станцию «Ушки» проезжали многие транзитные составы. Сам городок населяли тысяч сорок жителей. Ещё от Николая Второго в населенном пункте работали несколько фабрик, а Советская Власть построила штук пять небольших заводов. В девяностые там стало очень всё грустно, и местные жители промышляли перепродажами, да сезонными работами в более благополучных местах. На окраинах располагались промышленные объекты с инфраструктурой и частный сектор. Ближе к центру — город застраивался типовыми пятиэтажками. Как и во многих населённых пунктах СССР, Ушки имели у молодёжи строгое деление по районам.
Однако, к 2001-му году много воды успело утечь. Шумные разборки ушли в прошлое. Друзья и соперники Александра давно уже занимались совсем другими делами. Кто работал день и ночь, а кто — пьянствовал, пополняя ряды бомжей и насельников пенитенциарной системы.
Приехав в гости, наш герой, в прошлый раз останавливался у своего дружка по имени Юрик Миронов, называемый всеми как — Мирон. Недалёкий паренёк невысокого роста, обычного телосложения запоминался светлой шевелюрой и высокой причёской с кудряшками на макушке. Улыбчивый и простоватый молодой человек, с трудом окончивший местный техникум и отслуживший в Армии, никак не мог нормально устроиться. То — денег мало платили, то — выгоняли почти сразу по бестолковости. Единственным увлечением Мирона было праздное времяпровождение в компании единомышленников с обильным распитием спиртного. Жил с родителями, но те мало беспокоились о судьбе своего чада. Сами любили злоупотребить горячительным. Но даже они намекнули Ермоленкову — чтоб в следующий раз тот искал прибежище в каком-то другом месте.
Как раз примерно в то время из старого, ещё дореволюционного, доходного дома, местные коммерсанты сделали вполне себе сносный отель под названием «Два валета», где на первом этаже разместили недорогой бар с бильярдом, а на втором и третьем — номера для постояльцев. Если такой постоялец внушал большое доверие, то — администрация отеля могла организовать и встречу клиента с доступными женщинами для проведения совместного досуга. Вот именно здесь и остановился Александр. «Два валета» как раз находился на середине пути от вокзала к его бывшему дому.
После первой, весьма приятной бурной ночи, Саша проснулся поздно. В сентябрьское субботнее утро, около одиннадцати часов, он решил прогуляться по городу и повстречать каких-нибудь давних знакомых. А где в выходные, в то время, можно было гарантированно встретить кого угодно? Ну конечно — на местном вещевом рынке, называемым — «барахолка»! Так и сделал мой герой. Как и ожидалось, сразу после автостоянки, возле палаток с одеждой, прогуливались двое — Мирон и Кузьма в поисках: «У кого бы занять денег на продолжение банкета». Вы не знакомы с Кузьмой? Потеряли немного. Денис Кузьмин, бывший одноклассник Мирона представлял из себя точно такого же недотёпу. С длинным носом и характерными чертами неандертальца, коротко стриженный, очень смуглый парень — с детства обладал низким грубым голосом, а вкупе с задиристым характером — мог произвести впечатление на не особо сведущих, таких же подростков. Сведущие — на подобные его выпады, обычно реагировали решительно и агрессивно, так как Кузьма слыл ещё и трусом. Прячась всё время за спину друзей, Ермоленкова — особенно, паренёк авторитетом не обладал. В частности — сам Александр всегда высокомерно относился к нему, считая Кузьму придурком и дебилом. И если бы не знакомство с детского сада, проживания по соседству, да настойчивое навязывание себя в качестве друга — Ермоленков в жизнь бы не обратил на него внимание.
Завидев издалека давнего приятеля, Мирон и Кузьма радостно замахали руками. Александр поспешил навстречу своим друзьям, прикидывая — куда можно сходить вместе.
— Здорово, Санёк!!! — Прогремел Кузьма и простёр руки для объятий.
— Привет, бандиты! — Сдержано поздоровался Александр, стараясь уклониться от навязчивых любезностей. — Мирон, вы куда путь держите? Я тут заскочил на недельку, можем
— Сань, мы как раз обсуждали только что эту тему! — Вновь загудел Кузьма. — Пошли ко мне, я в новый дом переехал, с огородом. Покажу тебе свою собаку в конуре. Злющая! Жрёт за троих и цепи рвёт на раз. Уже третью цепь покупаю.
— Пойдём, для начала — в «Крепость» сходим. Там открыли неплохую рыгаловку, круглосуточную, можно харчами закинуться и бухнуть чуток, за встречу. — Предложил Мирон.
— Да, всё равно. Можно и в Крепость. — Отозвался отпускник.
Крепостью — местные подростки называли район, полностью состоящий из домов брежневской застройки. Панельные или кирпичные, белого цвета пятиэтажки являлись излюбленным местом для тусовок подростков девяностых. Друзья повернули к автостоянке возле входа в рынок, за которой шла улица в нужном им направлении. Наперерез троице широким шагом проследовал ещё один высокий молодой человек со взъерошенными русыми волосами. Хорошо одетый: в осеннюю дублёнку, брюки и модные чёрные ботинки, парень заносчиво посмотрел на друзей и презрительно ухмыльнулся. Александру стало не по себе. Ермоленков попытался натянуть на лицо улыбку, но вышло как-то кисло. Друзья приостановились. Отпускник несколько сгорбился и просел. Его компаньоны с удивлением посмотрели на него, явно не ожидая такой реакции. Парень был хорошо знаком им всем. Высокомерный знакомый последовал к одной из машин, «Жигулям» — классике, открыл дверь, завёл мотор и поехал прочь по своим делам. Друзья, стоя как вкопанные, проводили взглядом уезжающую машину. Первым пришёл в себя Кузьма:
— Да, Лохматый совсем зазнался. Уж не здоровается с нами. Машину купил и разъезжает, весь себе — крутой.
— Ты ещё пытаешься здороваться с этим уродом? — Вопросил Александр.
— А чего ты так его не любишь, ещё со школы? Урод — он конечно — урод, но машину-то себе купил!
— Дешёвка, металлолом, такие в Москве «на сдачу» продают. — Отозвался Ермоленков. — Никогда не забуду, как во втором классе эта гнида спёр у деда сто рублей. Тьфу, мразь!
— Так он же у своего деда спёр, тебе то чего? — Продолжил Кузьма.
— Да таких гнобить надо всегда. Он всё время чего-то строил из себя, совался куда ни попадя. Выпендривался, нарывался ещё на меня. Дразнил. То — одно ему купили, то — другое. В школе с учёбой лез, умного из себя строил. Если бы я его тогда постоянно не осекал — то житья б никому не дал. Всех бы достал в конец! Он же без отца рос. Этим всё сказано. Как и есть — мерзкое чмо! Отпинать бы его хорошенько, да неохота о такое дерьмо пачкаться.
— Только это чмо сейчас на машине катается, пускай и старой, и с деньгами. А нормальным чувакам выпить теперь не на что.
— Да, ладно, хрен бы и с ним, пошли в кабак! — Очнулся Мирон.
— Нет, к Марату надо зайти. Я у него оставил кое-что. Заберу с собой. — Решил Саша.
Будучи ребёнком, Александр получил в наследство от бабушки картонную коробку со старинными монетами. Коробка когда-то очень давно продавалась как футляр с неким ценным содержимым, но затем — его использовали как маленькую шкатулку. Монеты, хранившиеся в ней, не представляли большой коллекционной ценности. Кроме «Облачной копейки» 1755-го года чеканки. Этой — Александр особо дорожил. Такой не было ни у кого в округе. Когда кому-то из знакомых ребятишек родители покупали дорогую игрушку или вещь — маленький Саша сильно страдал от зависти, и чтоб успокоиться — всегда вынимал «Облачную копейку» и подолгу любовался ею. Монета и правда, находилась в великолепном состоянии. Ровная зелёно-коричневая патина и полностью, вплоть до мелких деталей, сохранившийся рельеф раритета не оставляли сомнений в высокой материальной ценности. Саша Ермоленков относился к этой монете с величайшим трепетом, а на все предложения продать или поменять её — отвечал категоричным отказом.
Когда умерли родители Александра, доставшуюся от них квартиру пришлось срочно продать, а вырученные деньги разделить с сестрой. Чтобы не потерять ничего ценного, молодой человек принял решение оставить на время коробку и пакет с некоторыми документами и личными фотографиями у своего друга Марата до лучших времён. Встретив друзей, вспомнилось о пакете, и наш отпускник сразу же принял решение — забрать в Москву всё своё имущество.
— Сань, да ну его, — проблеял Мирон, — Марат уже давно не общается с нами, небось сейчас, в выходные — уехал с отцом на охоту. Дома наверняка никого нет.