А тебе слабо?
Шрифт:
– Да уж. Ты видела маму?
Она кивает, потом наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Твоя мать рассказала мне, что произошло на самом деле.
Мышцы вокруг моего рта застывают, я пытаюсь унять трясущуюся нижнюю губу.
– Что мне делать?
Ширли проводит ладонями вверх и вниз по моим рукам.
– Держись своей версии. Они привезли Трента и твою мать на допрос. Если ты не проболтаешься, они не смогут их арестовать. Но твоя мать жутко психует. Если ты всё расскажешь, они упекут её за решётку за порчу имущества и нарушение в период условного срока. Она очень боится попасть
Как и я, но мама просто не выдержит заключения.
– А что будет со мной?
Тётушка роняет руки, отгораживается от меня столом. Теперь нас разделяет всего несколько шагов, но они ощущаются как пропасть размером с каньон. В прошлом месяце мне исполнилось семнадцать. До вчерашней ночи я чувствовала себя взрослой: очень старой и очень большой. Но теперь я этого не чувствую. Сейчас я ощущаю себя очень маленькой и одинокой.
– Ширли!
– У нас с твоим дядей нет денег на адвоката. Исайя, Ной и даже девушка Ноя предложили всё, что у них есть, но мы с твоим дядей не на шутку перепугались, когда копы сказали, будто ты замахивалась битой на Трента. А потом у нас появилась одна мысль.
Моё сердце камнем падает вниз, как будто кто-то откидывает под ним крышку люка.
– Что ты сделала?
– Я знаю, ты не хочешь иметь ничего общего с семьёй своего отца, но его брат Скотт – очень хороший человек. Оставил бейсбол, ушёл в бизнес. У него есть адвокат. Известный.
– Скотт? – у меня падает челюсть. – Но как… что…
Я начинаю задыхаться, пытаясь уловить смысл в потоке слов, падающих из тётиного рта.
– Но это невозможно! Он уехал.
– Да, – медленно отвечает тётя. – Но в прошлом месяце он вернулся в свой родной город и позвонил мне, потому что искал тебя. Он хотел, чтобы ты жила с ним и его женой, но мы его послали. Когда он стал настаивать, твоя мать поговорила с ним и сказала, что ты в бегах.
Я чувствую, как у меня кривятся губы при одной мысли о том, что он где-то рядом.
– Хорошо придумали. Но зачем привлекать Скотта сейчас? Он нам не нужен. Мы сможем разобраться без него и его знаменитого адвоката!
– Копы сказали, что ты хотела ударить Трента битой, – повторяет Ширли, сцепляя пальцы рук. – Это очень серьёзно, и я подумала, что нам нужна помощь.
– Нет! Скажи, что ты это не сделала!
Я в аду. Или скоро там буду.
– Дорогая, мы бы непременно учли твоё желание держаться от него подальше, но когда всё это случилось… Короче, я ему позвонила. Послушай, он сейчас весь в шоколаде. Денег у него куры не клюют, но ему нужна ты.
Я смеюсь. Только это совсем не смешно. Ни капельки. Это самая печальная новость, которую я когда-либо слышала. Я падаю на стул, роняю голову на руки.
– Нет, не нужна.
– Он добился того, чтобы с тебя сняли все обвинения.
В голосе тёти нет и намёка на радость.
Я прячу лицо, не в силах посмотреть на неё и увидеть ту правду, которую она припасла для меня.
– Что ты сделала? – повторяю я.
Ширли опускается на колени рядом со мной, понижает голос.
– После того, как я позвонила твоему дяде Скотту, он приехал к твоей матери. И увидел то, что ему не следовало видеть. То, что может навредить твоей матери.
Я дёргаюсь
– Он ничего не рассказал полиции, – говорит Ширли.
Потрясённая её признанием, я осторожно выглядываю сквозь пальцы.
– Правда?
Ширли опускает уголки губ, потирает ладонью лоб.
– У твоей матери не было выбора. Он пришёл в участок со своим адвокатом и выдвинул требование: либо твоя мать передаёт ему право опеки, либо он рассказывает копам обо всём, что видел.
Тётя смотрит на меня в упор, её глаза бесстрастны.
– Она подписала документы. Теперь Скотт – твой законный опекун.
Райан
В спортивном комплексе есть душевые кабины, и после игры мне не нужно спешить домой. Вымывшись и переодевшись, я снова чувствую себя как в раю.
Все уже разъехались. Трибуны опустели. Ларёк закрыт. Со стоянки доносятся вопли Кенни Чесни [12] , следовательно, Крис пропустил мимо ушей мои слова о том, что мы с ним увидимся позже. Крис по-настоящему хорошо делает три вещи: играет в бейсбол, любит свою девушку и знает, что мне нужно, лучше, чем я сам. Почти всегда.
Со стороны муниципального бассейна доносится восторженный детский визг, за которым сразу же следуют оглушительный плеск и звук трамплина. В этом бассейне мы с моим братом Марком проводили большую часть летних каникул. В остальное время мы играли в бейсбол.
12
Кенни Чесни (Kenny Chesney) – американский исполнитель кантри-музыки.
Я стою на той же питчерской горке, только сейчас на мне синие джинсы и моя любимая футболка «Ред Сокс». Вечереющее небо меняет цвет с синего на жёлто-оранжевый. Жара спала, дует лёгкий южный ветер. Это моя любимая часть игры – одиночество после матча.
В крови у меня всё ещё бурлит восторг победы и успеха, ведь мною наконец-то заинтересовался агент. Лёгкие наполняются чистым кислородом, из мышц уходит напряжение, державшее меня в тонусе на протяжении всей игры. Я чувствую себя расслабленным, умиротворённым и живым.
Я смотрю на основную базу и мысленно вижу Логана, занявшего позицию, и баттера, отрабатывающего взмах. Мои пальцы сами собой сжимаются, будто я всё ещё стискиваю в руке мяч. Логан советует бросить кручёный, я соглашаюсь, но на этот раз…
– Я знала, что ты здесь.
Гвен в своих коричневых ковбойских сапогах и голубом платье проходит мимо ворот на скамейку запасных.
– Откуда? – спрашиваю я.
– Ты запорол тот кручёный.
Одним изящным движением она опускается на скамейку и хлопает ладошкой рядом с собой. Гвен, как всегда, играет. Чувствую, что проиграю, но ноги сами собой несут меня к ней.