А теперь мы порвем Африку!
Шрифт:
– Это не лучший вариант.
– Это лучший вариант. Это должен сделать я…
– Хорошо. Я попытаюсь, – пообещал Лванга.
Он вытащил таблетку, запил ее соком. Помассировал грудь. И, угрюмый, сел за телефон.
А Великанов откинулся на диване. Прикрыл устало глаза. И вдруг с ясностью осознал всю гротескность ситуации. Он, майор Российской армии, где-то в дебрях Африки борется во славу светлого будущего народа Верхней Джумбы.
Как же так получилось? Смешно, но прямая дорога в Африку лежала через элитный поселок Дубрава. Хороший там был дом. Не дом, а крепость, где хозяин рассчитывал
Тогда, после хлестких слов военкома о том, что он, Великанов, оказывается, воевал не за Россию, а тешил свои садистские наклонности в изничтожении мирного населения, для бывшего спецназовца сразу как-то все стало ясно и просто. Враги никуда не делись. Они не остались в прошлом, не все попрятались в горах Кавказа. И здесь их не меньше, только они другие, куда подлее. Они, как зловредный грибок, поедают все вокруг. Но способы борьбы с ними годятся старые. Проверенные. Жесткие.
На майора сошел старый добрый боевой кураж. Из подручных материалов он без труда соорудил самодельное зажигательное устройство с часовым механизмом. Аккуратно просочился ночью на охраняемую стоянку и прилепил адскую машину к днищу новенького серебряного «Мерседеса».
Горвоенком, увидев груду почерневшего металла, в которую превратилась его любимая машинка, слег с сердечным приступом.
Через три дня вторая зажигалка угодила в его почти построенный коттедж в поселке Дубрава.
Полковник оказался не дурак. Прикинув, что к чему, он ворвался в тесный, но зато отдельный кабинет своего подчиненного. Игорь поднялся со стула, отчеканив по-уставному:
– Здравия желаю, товарищ полковник.
– Ты. Я знаю, это ты… – прошипел горвоенком, схватив его за плечи и встряхнув со всей силы.
Игорю хватило одного нажатия на кисть руки военкома. И здоровенный, пузатый мужчина, вскрикнув, рухнул на стул.
– Что я? – спросил Великанов.
– Дом! «Мерседес»!
– Чьи?
– Не прикидывайся!
– Откуда может быть у русского военного «Мерседес»? Зарплата не позволяет.
– Я тебя уничтожу! – Полковник вскочил. В его глазах читалось стремление немедленно раздавить подчиненного, бить его, пока не испустит дух, но резкая боль в кисти напоминала о нереальности этих планов.
– Что-то вы не то говорите. Напраслину возводите. В стране рост криминала. Люди не то что без имущества – без головы остаются.
– Это тебе так не пройдет, гаденыш!
– Товарищ полковник. Это все клеветой попахивает.
– Раздавлю! – процедил сквозь зубы горвоенком и вылетел из кабинета.
Через два дня на Великанова напали у порога его дома трое раздувшихся от стероидов качков с бейсбольными битами. Первому майор бросил ключи в лицо и, воспользовавшись секундным замешательством, отключил ударом в челюсть, отнял биту. Ею вырубил второго. Выбил дубину у третьего, скрутил негодяя и, пользуясь лишь малым арсеналом из средств интенсивного ведения допроса в боевой ситуации, выбил все. Оказалось, это люди олигарха провинциального розлива, папаши того самого недоноска, которого Великанов пытался забрить в армию. Он приятель горвоенкома. Стало ясно, за чьи интересы бились качки.
А дальше началась привычная спецназовская забава. Великанов
– Еще раз пошлешь гоблинов – рука не дрогнет. Если не веришь, спроси, кто я такой. И что такое разведка десантуры. На боевой заход выйду – меня ничто не остановит. Выжженная земля останется от твоей фазенды. И ни тебя, ни сына, ни родственников. Одни могильные холмики.
– Я ни при чем, – растеряв остатки лоска и вальяжности, проблеял олигарх.
– И выродку своему малолетнему закажи не дергаться. Меня завалите, сослуживцы мои, как в Чечне, весь аул твой вырежут. Понял, хряк вонючий?
Олигарх закивал.
– Разница между нами, знаешь, в чем? Я воин, и мне себя не жалко, – сбросив боевую злость, произнес Великанов. – А тебе жалко своей мошны, пуза и бизнеса. И сам не знаешь, что ты уже труп, хотя и живой. Вокруг тебя ничего. Пустота. Сын рано или поздно зарежет тебя за наследство – ты его таким воспитал. Жена мечтает завладеть твоими деньгами. Конкуренты и компаньоны тебя ненавидят.
– Зря ты так, – злость и горечь промелькнули в голосе олигарха.
– Не зря… Нам дешевле разойтись по-хорошему.
– Это будет правильно. Расходимся.
– Вот и молодец. – Великанов засунул за пояс штанов олигарха пистолет охранника, перед этим разбросав, как просо, патроны и выкинув магазин. – А имущество свое завещай лучше Фонду мира, чем такой семье. Давай, не кашляй…
Великанов понимал, что его понесло вразнос. Но от этого он снова ощутил вкус жизни.
Через день он встретился с сотрудником госбезопасности, сослуживцем по Чечне, которого не раз вытаскивал из смертельно опасных ситуаций. Слил ему всю информацию о том, что творится в горвоенкомате. Если сам Игорь ни в чем противозаконном не участвовал, это не значит, что он ничего не видел. Пообещал чекистам любое содействие. В том числе засунуть в кабинет горвоенкому видеозаписывающую аппаратуру.
Через две недели горвоенкома при получении взятки задержали сотрудники областного Управления госбезопасности совместно с особым отделом.
Впрочем, на нарах тот просидел недолго. Меру пресечения ему изменили на подписку о невыезде, и дело стало привычно глохнуть. А Великанова пригласили на медкомиссию и уволили из Вооруженных сил по здоровью. Он предугадывал такое развитие событий и не сопротивлялся. Ему надоела эта клоунада.
И тут состоялись две важные встречи. Первая – с вербовщиком солдат удачи, подыскивавших военспецов для горячих, в том числе в климатическом смысле, точек.
– А, поучим бабуинов воевать, – кивнул Великанов, соглашаясь на командировку в Африку.
Через месяц ему пообещали дать ответ. Оставалось только ждать.
Вторая встреча – совсем из другой жизни. Влад Абросимов – коллега, разведчик, десантник, в свое время личность широко известная в узком кругу. Боец лучшей разведгруппы под командованием легендарного Медведя, отметившейся в самых горячих точках – Афгане, Чечне, Таджикистане, даже в Африке. При воспоминаниях о русских шайтанах до сих пор нервный тик нападает на моджахедов. Прошлись ребята карающим мечом по воинам джихада.