А теперь мы порвем Африку!

Зверев Сергей Иванович

– И так кондишн на всю мощь работает, – заголосил импульсивный Лис. – Сожжем его к чертовой прабабушке.

– А тебе жалко? Ты этот фургон в Москву повезешь?

– Неплохо бы.

– Куркуль, одно слово.

Где-то в стороне захлопали выстрелы – лупили из русских карабинов «КС-23» гранатами со слезогонкой. Спецсредство далеко не выдающееся в смысле эффективности, но все же некоторая польза была.

С другой стороны грохнул ружейный выстрел. В ответ – очередь из автомата, уже настоящего.

– Затихает свара. – Казак, тяжело дыша, вытер платком вспотевшее красное

лицо. Ему больше по душе были арктические льды, чем африканская жарища.

Не было сомнения, что бунт вот-вот выродится в мелкие хулиганские выходки.

Зазвонил мобильник.

– Он вышел на улицу Мартина Кинга, – сообщил капитан Мачаге.

– Обходит неспокойные места? – спросил Влад.

– Боится, жук белый! – хмыкнул Мачаге.

– Отлично! Информируй каждые три минуты.

Отключив телефон, Влад приказал Лису:

– Трогай. Неторопливо… Третий поворот направо.

Фургон начал движение.

Расчет операции строился на том, что каждый день примерно в одно и то же время длинноволосый англичанин выползает из квартиры, скорее всего, превращенной в стационарный пост технического наблюдения, и следует на точки, где расставлена сканирующая аппаратура. Ее необходимо ежедневно проверять – или обслуживать, или снимать информацию, или заряжать аккумуляторы – это не так важно. А важно то, что он рискнул и пять минут назад выполз из своего логова, не обращая внимания на массовые беспорядки и реальную возможность нарваться на неприятности. Рассчитывает, наверное, на умение выживать в самой агрессивной среде, на ловкость и быстрые ноги – куда без них при таком роде деятельности. Ну а еще у него наверняка припасено что-нибудь стреляющее.

– Свернул на проспект 19-е Ноября, – сообщил капитан Мачаге.

– Точно, на высотку сейчас полезет, – сказал Казак, услышав новость. – Монтажник-высотник, мать его за ногу.

Судя по направлению движения, длинноволосый держал путь к третьей точке своих ежедневных моционов – она располагалась на крыше жилого двадцатиэтажного дома, давно находящегося в аварийном состоянии и наполовину выселенного.

Фургон завернул на улицу Свободы.

Влад опять вышел на связь с Мачаге:

– Ну, где он?

– Идет в сторону автостоянки.

Лис развернулся, заложил вираж, вырулил на улицу Африканского Содружества и обрадованно воскликнул:

– Вижу его!

Улица была пустая – правопослушное население попряталось по щелям, а неправопослушное самозабвенно бузило в других местах. Длинноволосый шел в сторону высотного, некогда белоснежного, а ныне грязно-желто-серого дома.

– Не спеши, – велел Влад. – Незаметненько так двигай. Скромненько. Мы просто едем мимо…

Их фургон обогнал грузовичок «Тойота». Его кузов был набит машущими красно-зелеными флагами неграми, с дубинами и прутьями. Завидев белого, они восторженно заорали и заулюлюкали. Англичанин, вжав голову в плечи, резко принял вправо. Влад засек его непроизвольное движение к поясу, где наверняка пистолет.

Грузовичок унесся вдаль. Потом проскочила на бешеной скорости легковушка-такси с одним водителем, которым явно двигало желание побыстрее где-то спрятаться.

Фургон неторопливо

поравнялся с англичанином.

– Ну… – Влад перекрестился, натянул маску на лицо и взялся за ручку дверцы.

Визг тормозов. Стук откатившейся в сторону дверцы. Расстояние – три метра.

Реакция у объекта отличная. Он моментально подался в сторону, развернулся. Рука его нырнула под легкую просторную рубаху навыпуск, скрывающую кобуру. Он уже почти вытянул из кобуры пистолет.

Все решала даже не секунда, а доля ее. Влад бросил металлический шарик в лоб англичанину. Противник дернулся от чувствительного удара в лоб и потерял эту самую секунду. Русич уже перед ним.

Кулак врезался в солнечное сплетение. Длинноволосый отлетел и осел на асфальт…

Продышался англичанин уже в фургоне. Руки сцеплены за спиной пластиковыми наручниками. Рот заклеен скотчем. Дергаться бесперспективно.

Он оторопело взирал на людей, взявших его в плен, – европейцы, по-английски говорят без акцента.

«Кто это, черт возьми?» – подумал длинноволосый и застонал от резкой боли в животе, когда фургон подпрыгнул на очередном ухабе.

Куда его везут, англичанин понять не мог. Салон фургона глухой, изолированный от внешнего мира, кабину водителя отделяет непрозрачная шторка.

– Не бойся, – миролюбиво произнес Влад. – Глядишь, все и обойдется. Жив останешься.

Вскоре пленного вытащили из фургона – аккуратно, почти бережно, без обычных для таких случаев ругани, пинков и членовредительств. Заросшая кустами, огороженная сетчатым забором, обширная территория со сгнившей кабиной грузовика «Вольво». Пара пальм. Пригородный старый дощатый домик. Сарай рядом. Везде мусор. Не слишком подходящее для жилья местечко, но для Африки – нормально.

Пленник попытался сориентироваться. В стороне – шум железной дороги, со свистом прополз состав. За кустами и зеленью в отдалении торчит водонапорная башня и крыша дома. Больше ничего не видно. Но времени прошло немного. Значит, отъехали от Даджапуту недалеко.

– Ну, пошли, что ли, солдат Киплинга, – с усмешкой произнес Казак.

Англичанин вздернул брови от удивления, когда увидел, что их встречает человек с раскосыми глазами и плоским лицом – чистый китаец!

– Ну вот и гости, – добродушно всплеснул руками Тунгус, дитя вымирающей северной народности, опрометчиво принятый за представителя самого многочисленного государства на земле.

Пленника усадили в кресло. Сорвали скотч с губ, разодрав у края до крови. Наручники не расстегнули, чтобы не провоцировать глупые бесполезные поступки.

– Ну, рассказывай, как очутился в этом далеком краю, – приветливо произнес Тунгус.

– Что вам надо? – возмущенно затараторил длинноволосый. – Я гражданин Великобритании!

– Да вижу, что не местный, – кивнул Тунгус. – Из туманного Альбиона каким ветром занесло?

– Я из международного некоммерческого фонда социально-экономической помощи странам третьего мира «Содействие, XXI век». Не думаю, что вы получите за меня большой выкуп. А вот неприятностей можете заработать немало. Так что давайте разойдемся мирно. Обещаю держать это недоразумение в тайне.