…А Видов категорически против
Шрифт:
«Итак, что делал Васютин в городе в двенадцать ночи? Если работал, то зачем сорвался – не его же жену прибили. А если… то… имеет ли это отношение к делу… – губы Видова беззвучно шевелились, – хррр». Последнее, «хррр», прозвучало вполне отчётливо.
– Максим Андреич, ну, пожалуйста… – Соня робко положила ладони ему на плечи. Вышло мило и трогательно.
Видов всмотрелся в её наивное личико. Улыбнулся, даже чуть-чуть расчувствовался.
– Тебе, наверное, хочется острой любовной драмы с кровопролитием? Ладненько… Ну, как сама думаешь, из-за чего всё
Соня встрепенулась, глаза заблестели, а щёки порозовели. Она неловко чмокнула Видова в щёку. Получилось не в щёку, а в челюсть около уха. Прошептала:
– Я думаю, из ревности…
– Не-а… Из-за водки. Чисто русская причина, как видишь. Вкратце, было так. Собралась компания. Большая. Выпили. Парень пристал к девушке. И тут в его спину воткнули нож.
Сонины глаза расширились, губы побелели:
– Насмерть?
– Нет, выкарабкался, – захохотал Видов, – так неинтересно?
Соня надулась. Было видно, что интерес к Видовскому преступлению действительно поубавился. Но, однако, не угас.
– Почему же… Ну, не рассказывайте, если не хотите. Наверное, вы очень любили её?
– Кого? – Видов отшатнулся, – я же сказал, никакой любви в той истории не было, – он взял Сонины ладошки, сжавшиеся в кулачки-бутончики с нежно-розовыми ноготочками-лепестками, осторожно поцеловал сначала один, потом другой, – не напились бы, никто и не пострадал бы. Ни физически, ни морально, ни криминально.
Внезапно Видов задумался.
– А давай-ка мы поиграем с тобой в одну игру… – сказал он интригующим шёпотом.
– Какую? – Соня затаила дыхание от любопытства, смешанного с восторгом.
– А вот в такую: ты выдаёшь свою версию тех давнишних событий, а я говорю – угадала или нет. Только не всю версию сразу, а, так сказать, пошагово. За каждый угаданный шаг – шоколадка. Поняла?
– Н-не совсем…
– Ну, вот скажи, как ты думаешь, кем я тогда был? Это будет первый шаг.
– А-а! Теперь ясно. Думаю, что вы были студентом. Может, на последнем курсе… – последние слова прозвучали очень неуверенно.
– Верно! Я тогда был студентом. Мы все были студентами. Втормед, пятый курс. В Москве, знаешь? Кстати, тогда ещё была специализация, но это не важно. Я хорошо понимал, чего хочу. А хотел я стать психиатром. Учёным. Чтобы исследовать асоциальное поведение и криминальное поведение.
И – на тебе, ухмылка судьбы, получил просто идеальную возможность изучать это! С погружением, так сказать. Не хочу показаться лучше, чем на самом деле, но у меня было будущее. Может, большое. Я был самым перспективным студентом курса, да. Не по оценкам, а… ну, ты понимаешь. Если бы не та пьянка!
– А я не думаю, что такая уж страшная была пьянка! – вырвалось у Сони, – ой, простите, перебила… Просто у нас тоже вроде того… бывало.
– Молодец! На одну шоколадку наугадывала! Действительно, пьянка была самая обычная, студенческая. Ну, собрались отметить окончание сессии. У Лёшки – он общительный, любил в гости звать, – как раз родители уехали, ну и завалились все к нему.
И был один кадр… удобрение, а не человек.
Нет, не из бедной семьи. Обыкновенная семья. И московская. Но сама она… глупая и жалкая какая-то, инфантильная. Чуть что – в слёзы. Внешность никакая, серая мышь. Мелкая, слабая. До неё Влад докапывался ну просто по-чёрному. Мы заступались, даже морду ему чистили. Бесполяк. Ну, а дальше что было, как думаешь?
Соня и правда задумалась. Как будто стопка шоколадок от Видова значила для неё больше, чем защищённый на «отлично» диплом.
– Я думаю так. Раз уж вы упомянули этого… Влада, значит, из-за него… ну… вы…
– Ага! – рассмеялся Видов, – ты тонко чувствуешь законы жанра!
– Да нет, просто такой козлина на каждом курсе есть… Думаю, он тогда напился как свинья. Наверное, даже не закусывал толком, – Соня вопросительно посмотрела на Видова, тот ободряюще кивнул, – ну, полез, наверное, к этой девушке… Светке. Тут и гадать нечего… А заступаться никто не стал, потому что все уже плохо соображали или вообще уснули… Да такие вещи на каждой второй студенческой пьянке случаются!
– Ну, на каждой второй – это ты загнула, – возразил Видов, – но так всё и было. Нет, мы тогда были не то чтобы никакие. Просто было уже поздно, а перед этим… высокоградусным мероприятием мы пережили несколько почти бессонных и почти голодных дней и ночей… сессия, да. Всех сильно развезло и всем было довольно-таки… плевать. Однако, это только пол-шоколадки. Что же дальше?
– Ну… – Соня замялась, боясь ответить неправильно, – наверное, эта девушка стала сопротивляться, может быть, попыталась убежать. Я так сделала бы… Вы говорили, про нож… может, решила закрыться на кухне или в ванной? Но в ванной вроде ножей не бывает, если только маникюрные ножницы…
– Да, всё правильно. Эта дурища убежала на кухню, только вот навряд ли с целью запереться там. Потому что тогда двери на кухню (и вообще почти все двери в квартирах) не запирались. Не принято было! А дальше что?
– Ну, вы много от меня хотите, Максим Андреич… не знаю. Если рассуждать логически, зажал этот Влад её в углу. Фу, не хочу говорить, противно…
– Угадала. Ещё одна шоколадка твоя! Говоря юридическим языком, он решил перейти от обычных оскорблений – словами, к оскорблению действием. Я услышал только Светкин писк. Дурища, даже заорать нормально не могла. Рванул на помощь. С той скоростью, на какую был способен. И вот заруливаю на кухню… Теперь твоя очередь додумывать!
– А чего тут додумывать, Максим Андреич? Вы же тоже пьяный были… Может, попытались его оттащить – не получилось, и тогда на глаза попался нож. Может, и сразу за нож схватились. Пьяный человек, как правило, агрессивный… А! Вот как ещё могло быть! – видимо, Соню уже не коробило копание в подробностях той роковой пьянки, – нож схватил Влад, чтобы ударить вас, а вы вырвали, и… и…