А все могло быть по-другому...
Шрифт:
– Третий?
Странный вопрос заставил Олега внимательней посмотреть на него. Не сразу, но мозг сориентировался, подкидывая воспоминания двухгодичной давности. Именно с ним тогда Света ушла с дискотеки.
– Третий. – Спокойно подтвердил он и, внимательно следя за реакцией, отдал пачку.
Парень криво улыбнулся, бросая еще один взгляд наверх.
– Если с Олесей, то скоро придет, если с Катей… - тут он с затаенной горечью хмыкнул, - Удачи.
– И тебе, - кивнув в сторону притаптывающей невдалеке от них девчонки, произнес Олег,
Парень отвернулся и, подозвав подружку, продолжил свой путь. А Олег еще некоторое время провожал их взглядом, вбирая в легкие едкий горьковатый дым.
От двух затяжек после долгого перерыва голову слегка повело, но желанного спокойствия так и не было.
Совсем рядом в церкви звонили колокола, возвещая о наступлении светлого праздника для всех христиан. Покрутив в руках тлеющий окурок, Олег выкинул его и встал со скамейки…
7 января
Звуки тихого постукивания посуды и шуршания в квартире проникают в сознание, развеивая остатки сна. Не открывая глаз, пытаюсь понять насколько плачевно мое общее состояние. Тяжесть во всем теле, и на душе муторно, как никогда. В голове обрывочно всплывают нелицеприятные подробности вчерашней «прогулки».
Выпивка, музыка, разговор по душам с изливанием обид в благодатные уши… танцы… поцелуй…
Вот черт!
Снова бестолковая болтовня… звонок маме, чтобы предупредить, что буду поздно, а потом выпивка, выпивка и опять выпивка, чтобы заглушить чувство вины, пробивающееся не смотря на все усилия, сквозь упрямую убежденность в собственной правоте.
Идиотка, какая же идиотка! Он звонил, приходил, ждал, а я…
То от чего так благополучно бежала вчера, наваливается горьким послевкусием потери.
Разворачиваюсь на живот и утыкаюсь в подушку. Стискивая зубами наволочку, пытаюсь заглушить вой, что рвется наружу.
Он больше не придет, он гордый, и это я виновата, я сама и ни кто другой. Сегодня Рождество. Праздник, а я вместо того, чтобы наступив на гордость, провести его с дорогим мне человеком, шлялась не пойми с кем.
– Света, ты уже проснулась? – Голос мамы проникает сквозь одеяло, которым я накрылась, чтобы спрятаться от нового дня.
Не отвечаю, закусывая губу, стараюсь не разреветься.
«Чего уже реветь, все, что хотела, доказала! Только вот кому?» - Ехидный предательский голос внутри не отпускает ни на секунду.
– Ты что плачешь, что ли? – Мама пытается стянуть одеяло с моей головы, а я как маленький зверек стараюсь забиться дальше, чтобы оттянуть момент встречи с ее заботливым прощающим взглядом. Ведь и ее я тоже заставила волноваться…
Наконец, меня извлекают на свет, и нежные руки ласково смахивают слезы, которые только сейчас ощущаю на своих щеках.
– Ну и к чему теперь плакать? Сделанного не вернешь. – Повторяет она мои собственные мысли.
– Мам, а Олег, когда приходил, что-нибудь говорил? – Произношу на всхлипе, не узнавая собственного писклявого голоса.
– Нет. Спросил,
Каждое слово отдается болью в измученном самобичеванием мозге.
– Как ты думаешь, он придет еще? – Спрашиваю, и как маленький ребенок надеюсь, что если мама, скажет, что все будет, хорошо то, значит, так и будет.
Но она вместо этого, не щадя, отвечает вопросом на вопрос.
– А сама бы ты как поступила? – Вставая, окидывает пристальным понимающим взглядом и уходит на кухню, давая возможность разобраться в себе.
Сама! Сама?! Сама я уже поступила. Разозлившись, перечеркнула одним махом все, до последнего уверенная, что смогу в любой момент уйти, не пожалев. Гордая, наивная идиотка, верившая, что не испытываю ничего серьезного к Олегу… Как же я ошиблась.
От пустоты, противным липким холодом разрастающейся внутри, становится нестерпимо больно. Не так, как тогда, когда я переживала свою первую детскую влюбленность к Лехе… сильнее… глубже.
И все же какая-то упрямая частичка меня, словно в обиду, пытается принизить до привычки то, что было между нами. Мысль колется, жалит, не принося облегчения, и теряется в горькой пустоте.
Может и так… может, и нет никакой любви… и все это выдумки. Только чем бы не было то чувство, которое я испытываю к нему, кажется, что вытравить, избавиться от него не смогу… сколько бы времени ни прошло.
Сегодня, завтра, послезавтра… без него… без его лукавой улыбки, без нежных сильных рук, без обжигающих взглядов, без колких замечаний и постоянной заботы…
Чувствую, что накручиваю себя еще больше, но как иначе?
Последние полгода он был вектором, направлявшим мою жизнь, и если на мгновенье представить, что его нет рядом, то просто не будет следующего дня… даже серого, пустого не будет!
– Света одевайся! Бабушка с дедушкой ждут нас через час, а ты еще даже не умылась. – Голос мамы доносится с кухни.
Экзекуция продолжается, но сил даже просто пробурчать под нос, не вспылить, привычное: «как задолбали эти утренники!» - нет.
Знаю, что все равно придется встать, умыться, привести себя в порядок и отправиться на традиционные посиделки в узком семейном кругу. Только как себя заставить? Ведь каждую минуту, проведенную там, буду дергаться и думать: «Вдруг он стоит сейчас в этот самый момент у моей квартиры, а меня дома нет?»
«Дура, он не придет!» – От резкости критичного голоса внутри вздрагиваю и прихожу в себя.
Позвонить. Нужно позвонить ему. И почему мои раскисшие мозги так плохо соображают сегодня?!
Вскакиваю с постели и, как ошалелая, проношусь по квартире в поисках телефона. Нахожу его и под заинтересованными взглядами родителей снова забиваюсь к себе в комнату.
Длинный гудок, еще, и еще один… Я не считаю, просто слушаю, мысленно перебирая всевозможные варианты отсутствия Олега дома в полдевятого утра. Многое из того, что приходит в голову, мне не нравится, и я, как замороженная, продолжаю вслушиваться в монотонные звуки.