А я люблю женатого
Шрифт:
Сашенька мычала, вырывалась.
– Погоди, – Слава поволок ее за собой обратно в комнату. Потянулся к телефонной трубке. – Сейчас позвоним куда надо.
Она укусила его ладонь, вывернулась, успела закричать.
Крик услышал Тима.
– Витя, там Сашенька!
– Да брось ты, неси!
Но Тима со шпагой уже несся по офису на ее крик. Его нельзя было остановить.
В комнату он ворвался неожиданно, словно черт из табакерки.
– Саша!
Охранник выстрелил.
Тима упал. Шпагу он выпустил
В комнату вошел Витя. Сашенька не слышала, что он говорил. Все было как в тумане.
Красное пятно возле груди Тимы расползалось по полу.
Витя просил о чем-то, умолял, тащил ее за собой, но она ничего не видела.
Только клинок шпаги, лежащий в лужице крови.
Автомобиль несся по шоссе. Витя гнал. Она ничего не могла произнести. И пошевелиться не могла. Говорил он – длинно, путано, бессвязно. Пытаясь заглушить рев мотора и свистящий ветер, врывающийся в окна.
– Саша, миленькая, он сам виноват. Додумался дать им просто снотворное. Я это понял. Потерпи же, родная, все будет хорошо. Мы ему памятник поставим. И дом свой все равно построим. Я все сделаю, чтоб ты не ушла от меня. Я сумел, понимаешь, сумел доказать твоему Кащею, что я тоже на что-то способен! И я еще докажу – всем, всем! Я знаю про сына, он, Тима, мне сказал. Саша, теперь я буду жить для него и для тебя… Честно!
– Нет, – покачала она головой.
– Почему – нет?
– Останови! Купи мне поесть. И воды. Только сюда принеси.
На дороге кафе, где торгуют шашлыками и напитками. Оно всегда открыто – днем и ночью.
– Я сейчас, – обрадовался Витя и выскочил из машины.
Он подбежал к шашлычнику, колдующему над углями мангала.
– Шашлыка две порции. Пепси. И если есть – сладкое.
– Почему нет? Все будет.
Мясо аппетитно жарилось на углях. Витя рассчитывался с шашлычником.
– Сдачи не надо, оставь себе.
Груженный едой и бутылками, он понесся обратно к машине.
Но там Сашеньки не было.
– Саша! – закричал он, поняв все сразу. – Саша!
Нигде не было Сашеньки – ни в машине, ни на дороге. Нигде. Он остался один. Внезапно его осенило. Он бросил на дорогу еду, кинулся в машину, открыл чемодан, быстрым движением дернул «молнию» сумки.
Оружие лежало на месте.
Клинки холодно и зловеще светились в темноте салона автомобиля.
– Саша!!!
Оружие лежало на полу в квартире Виктора Борисовича.
– Две любви у меня в жизни было. Она и эти клинки. Тебе этого не понять.
Они сидели за кухонным столом – Виктор Борисович
И старались не смотреть друг другу в глаза.
– А пари ты выиграл, – сказал Виктор-старший. – Держи, победитель!
Он положил на стол деньги. Много денег.
– Я всегда плачу свои долги. Такое вот воспитание. Хватит, надеюсь?
Витя отвернулся.
– Все будет нормально, – понизил голос хозяин дома. – Друг твой убит при попытке ограбления – официальная версия. Он был один. Не нервничай, милиция уже дело свернула. А Саша… Глупо, но я ведь даже адреса ее не знаю.
Витя поднял глаза. Они впервые поглядели друг на друга. Ненавидя, понимая, сочувствуя.
– Ее больше не будет, – сказал Витя.
– Я знаю. Ни для тебя, ни для меня…
Витя медленно вошел в свою комнату, осмотрелся.
На диване лежали свитер и джинсы Сашеньки, из-под вещей выглядывало неоконченное вязание. В углу валялись рукописи Тимы. Титульный лист сценария «Победителей не судят».
В коридоре раздался шорох. Витя резко обернулся.
– Робертино!
Тот появился в проеме двери, посмотрел на Витю, как на чужого.
– Робертино!
Витя вынул из карманов пальто пачки денег и протянул ему. Но сосед быстро скрылся.
– Робертино! – умоляюще прокричал Витя. – Робертино! – отчаянно звал Витя. – Робертино! – он кинулся к стене и колотил в нее кулаками. – Открой мне, пожалуйста! Поговори со мной! Пусти меня!
Но сосед не открывал. Точно знал о нем всю правду.
Витя швырнул деньги на пол и топтал их ногами, а потом снова колотил в стену. Но тщетно.
Он метался по комнате, бил и крушил все, что попадалось под руку – стулья, посуду, рвал вещи, беснуясь…
И наконец сел на пол, закрыл лицо руками. Точно тот нарисованный на клинке солдат…
Сашенька ехала в рейсовом автобусе. Без вещей, налегке. Было раннее утро. На шоссе пусто. Сашенька сидела рядом с водителем. взрослая, мудрая женщина. Она закрыла глаза, потому что на дороге должен был появиться знак «МОСКВА». Открыла их, когда они выехали за черту города.
– Ну вот и все! – вздохнула она. И перестала глядеть на дорогу, повернулась к водителю.
– Домой, что ли, едешь? – спросил водитель. – Соскучилась по дому-то?
Девушка кивнула.
– У нас воздух чище и вода…
– Так ведь в сто раз скучней, чем в Москве! – улыбнулся водитель.
– Это не страшно. У меня сын скоро родится. Я ему железную дорогу куплю, чтоб он игрался.
– А почем знаешь, что пацан родится, не девочка?
– Знаю. Точно знаю. Я загадала.
– Чего, и имя придумала? – засмеялся водитель.
Сашенька опять посмотрела на дорогу. Помолчала. И тихо ответила: