А. А. Прокоп
Шрифт:
Проделал ещё небольшой отрезок пути. Сбоку, точнее справа, появились два больших белых облака. Они прямо на глазах Прохора ускоряли свой бег по голубому пространству над его головой. Прохор подумал, что скоро, может даже очень скоро, он станет самым счастливым человеком, когда одно из облаков закроет солнце. На время, но не было сейчас для Прохора большего счастья.
Случилось, что он предполагал, а так как ветерок по-прежнему охлаждал спину, то на какое-то время наступило подлинное блаженство, и Прохор снова остановился, снова закрыл глаза. Через плотные шторы
— «Пусть будет дождь, сильный дождь» — подумал Прохор, с тяжестью сделал ещё несколько шагов, — и остановился, на этот раз от неожиданности. В метре от него, что можно было дотянуться рукой, стоял отец Кирилл. Прохор хотел радостно воскликнуть, броситься в объятия отца Кирилла, только ноги от чего-то приросли к грубой каменной дороге.
— Прохор я дождался тебя — произнёс отец Кирилл и сам сделал тот шаг, что не смог сделать Прохор.
— Здравствуй отец Кирилл.
Слёзы появились на морщинистом лице Прохора. Он видел отца Кирилла таким же, как в то далекое от них сейчас время. Ничуть не изменился облик этого странного человека, лишь глубже вдумчивее выглядели глаза и жила в них невиданная до этого искра. Отец Кирилл, как будто полегчал, и даже не двигаясь, он оставлял впечатление, что ему любой шаг даётся без всякого усилия.
— Ты не изменился отец Кирилл — произнёс Прохор.
Они расцепили узел дружеских объятий.
— Это внешне. Я уже не могу постареть — впрочем, как и ты Прохор. Теперь ты останешься таким же.
— Я хотел сказать. Я не знаю с чего начать, но всё последнее время, я хотел спросить тебя, узнать у тебя об этом.
— Знаю Прохор.
Отец Кирилл взял Прохора за руку.
— Не нужно я сам. Ты старше меня на целую жизнь — воспротивился Прохор.
— Как хочешь — не стал уговаривать Прохора отец Кирилл и тот, стараясь не отстать, пошел за отцом Кириллом в сторону от дороги.
На небе к тому времени сменился цвет, голубой оставил своё место синему. Дальше всё явственней проявлялся, напоминая о себе серый. Низко пронеслись над головами две маленькие птахи, и Прохор удивился, он только сейчас понял, что до этого не видел и признака чего-то живого.
Отец Кирилл подвел Прохора к старому почерневшему, почти превратившемуся в древесный уголь дереву.
— Присядем, как тогда у озера — предложил он Прохору.
— Хоть бы еще раз посидеть мне там, вдохнуть запах воды, услышать неповторимый шелест травы.
— Что ушло Прохор, то ушло.
Прохор сейчас ощущал уже непередаваемое наслаждение, опустившись на круглый ствол дерева. Ноги вздохнули и сразу появился сильный жар в ступнях. Прохор не пытался что-то говорить. Отец Кирилл не торопясь смотрел на Прохора. Его глаза старательно вспоминали, губы что-то беззвучно шептали. Серость начала накрывать их сверху, воздух наполнился влажностью.
— Будет дождь — наконец-то произнёс отец Кирилл.
— Хорошо,
— Я Прохор отрекся от них. Сумел найти в себе силы, чтобы сделать этот шаг. Было это тогда, ты помнишь.
— Я знаю, точнее я всегда догадывался об этом.
— Попытайся простить меня, что я оставил в твоем доме атрибут дьявольской силы. У меня Прохор не было выбора.
— Я благодарен тебе за это отец Кирилл. Никогда и никому не был я так благодарен, как тебе за это. За то, что был со мной и, за то, что оставил дьявольский предмет у меня. Очень дорого стоит открыть глаза, если кто-нибудь бы мне сказал, что нет ничего дороже, чем просто суметь открыть глаза, я бы не поверил, засмеялся, но теперь я знаю и я по-настоящему счастлив.
— Но я обрёк тебя на выбор, точнее я был действующим лицом в этом. Ты Прохор не представляешь, как мне было трудно сделать то же самое — открыть глаза. Я благодарен всевышнему. Слишком долго я просил его заговорить со мной, дать мне ответ, и он заговорил со мной, предъявив мне этих исчадий ада. Настоящего ада, что беснуется сейчас, облачившись в чужую одежду, наслаждается ложью, упивается своими символами, и толкает массу людей за собой.
— Не может всё до самого конца быть обманом. До сих пор не хочу в это поверить. Чтобы всё было обманом, обычным банальным обманом — не веря самому себе и плохо различая свой голос, произнес Прохор.
— Нет, Прохор, пока ещё не всё обман — задумчиво произнёс отец Кирилл.
— Спасибо отец Кирилл. Когда они пришли я думал о тебе. Я лишь тогда узнал тебя настоящего. В глазах Резникова, где нашла себе приют вся тёмная бездонная бездна, прочитал я — это. Тогда сделал я первый шаг к свету. Добровольно отказавшись от тьмы, что много лет, всю жизнь держала меня в своих объятиях. Тяжело мне было в последний день — страшно. Приходилось лгать, чтобы купить себе свободу. Этот — парень, ладно, что об этом.
— Я знаю, всё об этом знаю — произнёс в ответ отец Кирилл.
Они замолчали. Тонкие капли долгожданного дождя питали собой иссохшую землю. Она очень быстро поглощала драгоценную влагу, просила ещё, и ещё больше. Прохор и отец Кирилл забирали часть влаги на себя, была она теплой, стекала с волос, промочила одежду, но они даже не пытались двигаться. А камни, тем временем, освободились от пыли. Чисто вздохнули, стали скользкими и в какой-то момент показались разноцветными.
— Сгинула пыль, появился цвет. Так же и в жизни — произнёс отец Кирилл.
— Где мы? — спросил Прохор.
— В пути — ответил отец Кирилл.
— Мне нужно идти? — спросил Прохор.
— Нам нужно идти. Теперь мы пойдем вместе — ответил отец Кирилл.
Прохор ничего не сказал, лишь улыбнулся.
— Теперь мы пойдем с открытыми глазами. Теперь никто не сможет нам их закрыть.
Отец Кирилл поднялся на ноги, подождал Прохора. Сквозь серость начало проступать солнце. Только оно уже не слепило глаза. Дождь смыл следы едкого пота и пропали с ног Прохора незримые тяжёлые гири из черного, как вчерашний день, чугуна.