А. П. Чехов
Шрифт:
— Нет уж, — сказал Чехов, — лучше я прочту что-нибудь из физики или по электротехнике, чем женское писание. Вот госпожи такая-то и такая-то пишут, пишут, а когда умрут, ничего от них не останется.
За все мое знакомство я только раз слышал, как он хорошо отозвался о рассказе «Сережка», напечатанном в декабрьской книжке «Журнала для всех» за 1901 год, хотя автором его была женщина [13] .
— Вы знаете, — сказал потом Антон Павлович, — как женщины относились к Лермонтову, пока он был жив? Считали его шелопаем и хлыщом… […]
13
Рассказ написан Диль-Тальх.
Мы помолчали. Потом у меня вырвался вопрос:
— Скажите, отчего вас считают олимпийцем или нелюдимом, между тем как с вами так легко и так просто говорится?
— Олимпийцем
Прошел почти год. Я опять сидел в знакомом кабинете. За это время Антон Павлович очень похудел, но дух писателя был бодр. Он только что получил известие о том, что завтра приезжает В.Г.Короленко [14] . Предстоящая встреча его радовала и волновала. Сам он через два дня должен был ехать в любимую Москву. В этот день Чехов был вообще оживленнее обыкновенного. Его лицо приняло мрачный оттенок только, когда он заговорил о приезде одного одесского фельетониста [15] , с напоминанием относительно сотрудничества в газете.
14
См. восп. Короленко и коммент. 26 к ним, с. 45 и 640. (OCR Zmiy — см. прим. к стр. 147(«…для разговора об одном общем заявлении»), издания 1960 года.)
15
Вероятно, это было посещение одесского журналиста Лоэнгрина (псевдоним П.Т.Герцо-Виноградского). После смерти Чехова он написал воспоминания о своей единственной встрече с Чеховым, состоявшейся 4 мая 1902 г. (Южное обозрение, 1904, N 7854, 4 июля).
— Я чувствовал себя ужасно плохо в этот день… — рассказывал А.П. — У меня сил мало, и желудок совсем не варит. Настойчивость этого господина меня измучила и рассердила. Я принял его чрезвычайно сухо…
В последней фразе прозвучало как будто сожаление. Чехов органически не любил доставлять кому бы то ни было неприятные минуты.
— Но ваше сотрудничество было бы для газеты просто кладом. Кроме того, нельзя сердиться на человека за то, что он плохой психолог…
— Дело не в психологии. Там ведь не мальчики сидят и знают, что по заказу я писать не могу. Ну, да теперь уже с ними кончено…
В нем был оскорблен прежде всего художник, от которого требовали произведения не с целями прочесть и подумать над ним, а с единственной целью увеличить тираж газеты. В этот тяжкий месяц нервы Чехова и без того были окончательно издерганы. Быстро делала свое дело и чахотка.
В январе 1903 года Чехов сидел на диване, перебирая и сортируя письма за минувший год.
— Идет дождь? — спросил он, здороваясь со мною.
— Нет, теперь перестал.
Антон Павлович подошел к окну, постоял и, оглянувшись, произнес:
— Вот в такую бы погоду застрелиться…
Я постарался перевести разговор на другое и рассказал ему новый малороссийский анекдот, после которого он долго хохотал. Мне было приятно, что я развеселил Антона Павловича, и в то же время страшно тех хрипов, которые слышались иногда в его смехе.
Он снова сел на диван и, все еще улыбаясь, продолжал перекладывать письма. Я заметил на столе небольшую брошюрку со стихами.
— Разве вы любите стихи? — спросил я.
— Не часто и некоторые — да, вот, например. Он перевернул несколько страниц в этой книжке и указал рукою на следующие строки:
Шарманка за окном на улице поет… Мое окно открыто. Вечереет. Туман с полей мне в комнату плывет, Весны дыханье ласковое веет. Не знаю почему, дрожит моя рука, Не знаю почему, в слезах моя щека. Вот голову склонил я на руки. Глубоко Взгрустнулось о тебе. А ты… ты так далеко [16] .— Часто к вам авторы присылают свои книги?
— Часто. Почти каждый день что-нибудь получаешь. Я не люблю лишних книг и сейчас же отправляю их в Таганрог [17] .
16
А.М.Федорова[27]. (Примеч. Б.А.Лазаревского.)
17
Все книги с дарственными авторскими надписями посылались Чеховым в Таганрогскую библиотеку. См. описание этих книг в сборнике «Чехов и его среда». Л., 1930, с. 221.
Я заговорил о том, как нравится
— Вы поняли, что простота и объективизм усиливают впечатление гораздо больше, чем восторги и проклятия. В этом ваша сила. Особенно хороши сравнения, по Тригоринской системе, только иногда они повторяются и еще некоторые ваши любимые слова.
— Например? — спросил Антон Павлович.
— Да, например, силуэт дерева или камня вы часто сравниваете с темной фигурой монаха.
— Где?
— Да вот в «Степи» и в «Черном монахе», в «Красавицах»…
— А из московских гостиниц вы очень любите «Славянский Базар».
— Как так? где?
— В «Чайке», в «Даме с собачкой», в повести «Три года»…
— Это оттого, что я москвич. В «Славянском Базаре» можно было когда-то вкусно позавтракать…
Я спросил Чехова, из действительной ли жизни его рассказ «Перекати-поле». Начинается он так: «Я возвращался со всенощной…»
— Да, из действительной… — ответил Антон Павлович и добавил: — Вот этот мой сожитель по монастырской гостинице оказался потом сыщиком… [18]
18
Возможно, что у Чехова были неверные сведения о своем сожителе в гостинице. То, что он был сыщиком, опровергают современники.
— Как это неприятно было, вероятно, вам узнать, — ведь вы так его обласкали…
— Да, но что же делать…
Был уже девятый час, и я стал прощаться.
— Если не уедете, то приходите завтра в три часа.
— Хорошо.
Надев в передней пальто, я все еще не мог отделаться от мысли о сыщике и спросил:
— Зачем же этот сыщик был приставлен к вам? Чтобы выведать ваш образ мыслей?
— А бог их знает… Это что!.. Вот в Ницце возле меня все ходил господин и потом познакомился, элегантный такой, и тоже оказалось… [19]
19
От знакомства с жившим в Ницце Евгением Новицким предостерегал Чехова И.Я.Павловский в письме от ноября 1897 г. (ГБЛ). В первой записной книжке Чехова находим запись от 7 октября 1897 г. «Признание шпиона». 27 апреля 1898 г. записал в своем дневнике А.С.Суворин: «Чехов рассказывал о русском шпионе в Ницце. Он получает 700 рублей» (Дневник А.С.Суворина. М. — Пг., 1923, с. 180).
Антон Павлович горько усмехнулся.
В сентябре 1903 года, на возвратном пути из Москвы, я заехал в Ясную Поляну. Меня очень интересовало, как относится Л.Н.Толстой к творчеству Чехова. Л.Н. с тревогой в голосе расспрашивал о его здоровье, а потом сказал:
— Чехов… Чехов — это Пушкин в прозе [20] . Вот как в стихах Пушкина каждый может найти отклик на свое личное переживание, такой же отклик каждый может найти и в повестях Чехова. Некоторые вещи положительно замечательны… Вы знаете, я выбрал все его наиболее понравившиеся мне рассказы и переплел их в одну книгу, которую читаю всегда с огромным удовольствием… [21] […]
20
В дневниковой записи Б.А.Лазаревского отзыв Толстого о Чехове дан в другой редакции: «Чехов — это маленький Пушкин». Но в письмах Лазаревского Чехову от 5 сентября 1903 г. и В.С.Миролюбову от 20 октября 1903 г. переданы слова Толстого так же, как и здесь: «Чехов — это Пушкин в прозе». Мы располагаем еще воспоминаниями Вал. Лазурского, в которых приведены следующие слова Толстого: «Талант Чехова я ставлю гораздо выше собственного. Только Чехов создал новый собственный тип письма. Чехов умеет одним словом выразить то, что другие не скажут целыми страницами. Чехов — это Пушкин нашей прозы» (Речь, 1915, N 307, 7 ноября). В дневнике самого Л.Н.Толстого сделана запись 3 сентября 1903 г.: «Разговаривая о Чехове с Лазаревским, уяснил себе, что он, как Пушкин, двинул вперед форму. И это — большая заслуга. Содержания же, как у Пушкина, нет» (Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 90-та томах, т. 54. М., 1959, с. 191).
21
Сын Л.Н.Толстого Илья Львович писал Чехову 25 мая 1903 г., что Лев Николаевич отметил и разделил его рассказы на два сорта. К первому сорту отнес рассказы: «Детвора», «Хористка», «Драма», «Дома», «Злоумышленник», «Мальчики», «Темнота», «Спать хочется», «Супруга», «Душечка». Ко второму сорту: «Беззаконие», «Горе», «Ведьма», «Верочка», «На чужбине», «Кухарка женится», «Канитель», «Переполох», «Ну, публика», «Маска», «Женское счастье», «Нервы», «Свадьба», «Беззащитное существо», «Бабы» (Летопись, с. 750). Эти рассказы Чехова выделены Толстым, надо полагать, не по всему собранию сочинений, а только по отдельным томам.