А. Смолин, ведьмак. Цикл

Васильев Андрей Александрович

— Хорошо дом не спалили — подал голос Родька — А то приехали бы сейчас на пепелище.

— А как звали гостью ты случайно не знаешь? — поинтересовался я у дяди Ермолая — Может, обмолвился кто? Они сами или бабка Дарья?

— Нет — помотал головой лесовик — Да оно мне зачем? То их дела.

Жаль. Хотелось бы знать, кто это так с моей соседушкой поцапался. Это может быть полезно, ибо еще древние говорили — «аmicus meus, inimicus inimici mei», что означает «враг моего врага мой друг». Моего предшественника Дарья Семеновна кое-как терпела, по старой привычке, а со

мной такой номер может и не пройти, особенно если я надумаю сюда, к примеру, на все лето переселиться. И вот тут очень бы пригодилась неизвестная мне столичная ведьма, испытывающая к старой стерве глубокую личную неприязнь. Не знаю пока как, но это точно так.

Впрочем, ничего пока не потеряно. Мир слухами полнится, а Москва, как известно, большая деревня, наверняка кто-то что-то да слышал. Все же тут ведьма погибла, а это тема резонансная. Тупо драку можно было бы и скрыть, но вот смерть товарки вряд ли получится замолчать. Другое дело, захочет ли этот «кто-то» со мной на столь скользкую тему беседовать, но аргументы для откровенности всегда отыскать можно.

Нет, положительно надо будет повстречаться с грудастой Изольдой, и между третьим и четвертым бокалом мартини попробовать ее разговорить. Ну, как получится? А если нет… Звякну Нифонтову, он-то точно в курсе. Не могу сказать, что сильно хочу его слышать, но все равно раньше или позже мы пересечемся. Почему? Потому что, как сказано выше, в Москве все всё про всех знают. Потому что все одними и теми же тропами ходят.

— Травы-то собирать станешь? — зашуршал фантиком карамельки лесовик — Или забросил этот промысел в заграницах?

— Стану — тут же отозвался я — Обязательно! И по лесу просто гулять буду. Хорошо тут у вас, дядя Ермолай. Покойно.

— Телепня своего завтра присылай — велел мне он — Росу майскую собирать. А лучше сам приходи. Он вон какой у тебя важный стал, небось ему теперь спину гнуть на хозяина невместно. Да и раскормил ты его чересчур. Он же поперек себя шире, лапы вон еле двигаются. Все капли не в пузырек, а на землю упадут.

— И не говорите — вздохнул я — Уж сам не знаю, кто кому прислуживает — то ли он мне, то ли я ему. Беда…

— А давай мы его с тобой в болоте утопим? — азартно предложил дядя Ермолай — Чай, одна польза с того будет, а? И экономия на харчах какая!

— Вообще-то это вариант — призадумался я.

— Вы это все нарочно говорите — буркнул Родька — Не всерьез.

При этом его голос стал чуть подрагивать, это значит он, скажем так, немного напрягся. Я хорошо изучил своего слугу и потому разбирался в тонкостях его душевного состояния.

Ладно, сейчас усугубим.

— Может да — я тоже достал из кармана противосолнечные очки и скрыл за ними глаза — Но, может, и нет.

— А то пошли к болоту сейчас? — зловеще проскрипел дядя Ермолай, засовывая хлеб в пакет, а тот пристраивая себе под мышку — Тут недалеко. Я покажу. Там, кстати, горь-росянка растет около одной чарусьи, сам в том году видел, когда с болотником урожай клюквы делил. Слыхал про нее, ведьмак? Редкая травка, мало где встречается. Положи ее под порог недоброжелателя да скажи нужные слова, и много

с того проку выйдет. Тебе. А ему — нет. Аккурат до поры, пока травка трухой не станет, деньги от его дома к твоему дорожку проложат.

— Нам в Лозовку надо — загомонил Родька, теперь уж точно запаниковав — У нас Антип один там два года живет, горемыка! Холодный, голодный! И вон, пожар был. Мало ли чо? Хозяин, надо идти.

— Пошли — согласился я и отправился следом за дядей Ермолаем, который перед этим мне заговорщицки подмигнул и распахнул перед собой проход, ведущий в мрачный даже этим солнечным днем ельник.

— Вон туда надо, там дом — замахал лапами слуга, указывая в другую сторону — Я точно знаю! Я чую! Дом же! Мне даже этот не нужен… Как его… Навигатор, во!

— Так путь короче, паря — недобро глянул на него лесовик — Или ты мне не веришь?

— Не пойду! — заорал Родька, глядя на нас и вцепился лапами в ближайшую березу — Не буду! Не хочу! Аааа!

— Другой разговор — закхекал довольно лесовик — А то гляди-ка, какой гость заморский пожаловал. Ты всегда помнить должон, кто ты есть в этой жизни и для чего на свет белый появился. Вразумел?

— Вразумел — закивал Родька, не отцепляясь от березы — Я ж не нарочно! Я ж этого… Того. Мне же просто удивить всех хотелось. Вот!

— Как есть дурень. Но оно, может, и хорошо. Глянешь на этого нерюха и поймешь, что есть на свете белом то, чего не меняется — подсказал ему дядя Ермолай — Ладно, Александр, ступай и впрямь домой. С дороги тебе отдохнуть надо, в баньке попариться. А потом жду в гости. На росу и вообще.

— Вечером хочу Карпыча навестить — поделился я с ним планами — Со всем почтением, стало быть. Костерок запалим на бережке, картошечку печь станем, разговоры разговаривать. Может, и вы с нами, а?

— Доброе дело — согласился лесовик — А чего ж не прийти, да в такую кумпанию?

— Вот и ладно — обрадовался я, а после, не утерпев, спросил — Дядя Ермолай, а гарь-росянка на самом деле есть? И действует именно так, как вы сказали?

— Есть такая — подтвердил лесовик — Редкая трава, но, думаю, болотник тебе пару-тройку стебельков подарит. Мы с ним спокон веку не ладим, но ты к той вражде отношения не имеешь.

Пару-тройку. Капля в море. Трава-то отличная, и в перспективе очень полезная.

— И наговор обскажу — немного неверно расценил мое молчание лесовик — Ведом он мне.

— Спасибо! — если бы не некоторые условности, я бы старичка-лесовичка даже обнял. Не за наговор и траву, а за то, что на душе внезапно очень светло и радостно стало. Приблизительно так же, как в детстве перед Новым Годом было. Почему? Потому что, как было сказано раньше, теперь мне стало ясно — вот теперь я точно вернулся домой. К себе домой — И — до вечера.

Следы прошлогоднего сражения, о котором так красочно рассказал мне дядя Ермолай, встретили меня у самой околицы. И без того не сильно благоустроенный пейзаж Лозовки теперь был дополнен черным остовом сгоревшей машины, вроде как «крузака». Интересно, это чем же ее так бабка Дарья подпалила? Разрывной пулей в бензобак? Встречу — спрошу.