А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
— Сейчас полицию вызову — рявкнул динамик — Вали давай!
— Почему все охранники такие злые? — обратился я к Жанне, отойдя на пару шагов от динамика — Ты не знаешь?
— У них жизнь скучная — предположила моя помощница — Сканворды и сухомятка — чего ж тут хорошего? Вот они и звереют со временем.
— Толик, пойди, найди там кнопку, которая дверь открывает — попросил я таксиста, которого тоже взял с собой — Покажи ее Жанне, пусть она ее нажмет. А мы вас тут подождем.
Что примечательно — мои ветераны как-то сразу нашли общий язык с Павликом. Анатолий мигом стал наименовать его
Через пару минут ворота щелкнули и их створки стали расходиться в разные стороны.
— Большие-то зачем открывать? — обратился я к Павлику — А?
— Понятия не имею — отозвался тот — Я тут был, с тобой.
Впрочем — какая разница? Открыли и открыли, уже хорошо.
Разумеется, охранник не мог не заметить столь очевидную вещь, как ни с того, ни с сего распахивающиеся ворота. Он мчался мне навстречу, что-то крича на ходу в миниатюрную рацию.
— Куда? — его рука вцепилась мне в плечо — Сказано — частная территория, чужие здесь не ходят. Проваливай, пока цел!
Я даже в разговор с ним вступать не стал. А смысл? Один укол — и верзила валится на искусно выложенную разноцветными кирпичами дорожку.
А красиво устроился Белозеров. Это тебе не особняк Ильи Николаевича, в которой тот только переночевать и приезжает, типовой и безликий. Это — Дом, любимый и надежный, в него помимо больших денег душа вложена. Такие вещи сразу чувствуются, при первом же взгляде. Тут, скорее всего и домовой есть.
А еще он у нас поклонник века минувшего, девятнадцатого. За основу проекта явно брались дворянские гнезда того времени, оттуда все эти колонны с ордерами, широченная терраса и прочие знакомые по фильмам и фоткам детали. Тут, наверное, и пруд с лебедями есть, и беседки белокаменные, и вишневый сад.
Вот интересно, у на конюшне провинившихся слуг плетьми секут? Ни разу не удивлюсь, если да.
Впрочем, времени на созерцание местных красот у меня не было. Охранник, паразит эдакий, коллег переполошил, и они вот-вот будут здесь. Ну, а в мои планы очная встреча с этими молодцами не входила, поскольку они меня быстренько на ноль помножат. Я же не Джон Уик, верно?
Щелкнув зажигалкой, я запалил фитилек маленькой зеленой свечи, которую достал из сумки. Жалко ее расходовать ужас как, но ничего не поделаешь, в данной ситуации именно она лучшее средство для достижения цели.
Я потратил на изготовление трех таких свечей почти две недели, и это, не считая кругленькой суммы, ушедшей на заказ ряда ингредиентов к ним. В составе фигурировал особенный воск, который был взят из улья, стоящего неподалеку от кладбища, несколько редких трав из числа тех, за хранение которых инквизиторы в свое время запросто могли на костер отправить, измельченное крыло нетопыря и иные не очень аппетитные даже на слух компоненты. Короче — прелесть, что за ужас.
Но и труды, и расходы того стоили. Пока курится дымок от этой свечи, меня никто не увидит и не услышит. Вот такой вот рецепт я отыскал в своей книге прошлой осенью, когда уже перебрался в Венгрию на постоянное место жительства. Придумал его все тот же неугомонный Митрий, как видно для того, чтобы в светелки к девкам шастать незамеченным.
Охранники пробежали мимо меня, топоча ногами и переговариваясь на ходу. Я проводил их взглядом, подумал мельком, что, по идее, можно было бы их уложить рядом с коллегой, но не стал на это тратить время и двинулся дальше. Свеча горит где-то минут пять-семь, не дольше, а дом велик, пока я до столовой доберусь, пусть даже и с проводницей, роль которой досталась, естественно, Жанне.
Внутри здание ожидаемо выглядело не хуже, чем снаружи. Мрамор лестниц, позолота, лепнина, картины старых мастеров и прочие прелести псевдостарорусского стиля. Но без излишней помпезности, надо заметить. Всего было в меру, не по принципу «дорого-богато».
Я миновал большую залу, как видно, бальную, поднялся по лестнице, прошел коридором, разминувшись с парой встревоженных охранников, и вскоре оказался на пороге помещения, в котором за огромным столом, заставленным блюдами с разнообразной выпечкой и стоящим в центре огромным начищенным до ослепительного блеска самоваром с медалями, сидело добрых два с лишним десятка человек, пьющих чай, смеющихся и беседующих друг с другом.
— Добрый вечер — сказал я, туша пальцами огонь свечи — Приятного аппетита! Смотрю, пирожками балуетесь?
Глава 20
Гул голосов и смех стихли, лица присутствующих повернулись ко мне.
— Вы кто? — осведомился у меня невысокий седой старичок в теплой вязаной кофте, сидевший во главе стола. — Как попали в мой дом?
— Через ворота, — потыкал я пальцем в сторону выхода. — Как же еще? Мое почтение, Вадим Евгеньевич, рад наконец с вами познакомиться лично. А то все через третьих лиц общаемся, неправильно это.
— Ничего не понимаю, — захлопала ресницами довольно юная девушка, сидевшая по правую руку от старичка. — Вадичка, это кто?
— Не знаю, — ответил ей тот. — Михаил, что происходит?
— Разберемся, — раздался голос за моей спиной, а затылок в тот же миг ощутил прикосновение металла. — Так, гость нежданный, давай покинем помещение без резких движений. Тут дети, не станем их пугать, договорились?
— Ну, это по ситуации, — возразил ему я. — И потом, мне бы до ухода желательно чайку хлебнуть с пирожком, да под душевный разговор с твоим хозяином. Для того я сюда и пришел.
— Псих какой-то, — высказала свою версию миловидная дама, сидевшая рядом с мужчиной, который единственный из всех не обратил на меня внимания и знай себе невозмутимо поедал кулебяку. — Миша, куда твои сотрудники смотрят? А если бы он на нас набросился? Безобразие какое-то!
— Верно, — поддержала ее немолодая уже женщина, сидевшая напротив. — Надо нынешнюю охрану рассчитать и новую набрать! Более квалифицированную.
— Пошли, — уже совсем недобро прошипел мне на ухо Михаил. — Пока у тебя есть еще шанс выбраться отсюда относительно целым и здоровым, не стоит его упускать.
— Хорошо, — покладисто согласился я. — Вот только один нюанс. Если я отсюда уйду, то твоя репутация превратится в пыль. Кому нужен охранник, профукавший жизнь нанимателя? Вадим Евгеньевич, я на прощание задам вам один вопрос, можно?