А.Беляев Собрание сочинений том 2
Шрифт:
— А что же, это мысль, — сказал Гузик. — Почему нам не поискать этих затонувших судов?
— Не легко их будет поднять, — заметил Волков.
— Мы и не станем поднимать их. Я сумею разрезать железный корпус под водой, и мы перетащим его по частям. Только бы нам найти!
Решили, не откладывая, взяться за поиски «дефицитного товара» — железа затонувших судов. Дело это было не из легких. Конобеев мог указать местонахождение потонувших судов лишь очень приблизительно. Пользуясь периодом затишья, друзья вчетвером выплыли на катере. Конобеев по каким-то признакам узнал дорогу и указал место. Спустили лаг, который показал двести метров. На такой глубине можно было работать только
Морское дно было пустынно. Оно не пестрело мелкими веселыми рыбками, как на поверхности. Иногда проплывали неведомые угрюмые тени, привлеченные светом фонаря, — большие неповоротливые рыбы. Однажды свет фонаря, упавший на каменистую почву, осветил человеческие кости: два полуразвалившихся скелета. В ребрах одного из них поселился большой краб, который при свете фонаря беспокойно заерзал. Продолжая поиски, Ванюшка набрел на затонувшую рыбачью шхуну, деревянное двухмачтовое судно. Ванюшка хотел проникнуть в каюты, но его водолазный аппарат был слишком громоздок и не прошел бы в люк.
Ванюшка осветил нос корабля и прочел на нем название, написанное по-английски «Gay». Вот где нашел свой конец «Веселый». От такелажа и парусов не осталось и следа. Корпус судна и даже уцелевшие мачты были покрыты ракушками. Руль отломан, якорная цепь разорвана, якорь отсутствовал. Ни одной шлюпки на палубе. Возможно, что люди оставили тонувшее судно и спаслись на шлюпках. Ванюшка бродил по дну в продолжение нескольких часов, но без успеха. Проголодавшийся и уставший, он надул пневматический мешок кислородом и поднялся на поверхность, как на воздушном шаре.
— Не нашел! — сказал он, когда с него сняли аппарат.
— Однако я маленько ошибся, — заметил Конобеев. — Надо больше на полдень взять курс.
Волков, Ванюшка и Гузик по-нескольку раз в день опускались на дно океана. И только через несколько дней Гузику посчастливилось, наконец, напасть на то, что он искал. На неглубоком месте, на «банке», как называют моряки морские мели, недалеко друг от друга лежали два больших коммерческих парохода. Один из них лежал боком, другой — вверх дном. У первого была пробоина в борту, у второго не хватало носовой части, — очевидно, он наткнулся на плавучую мину. Железа тут было более чем достаточно. Гузик уселся на песок и начал обдумывать план автогенной резки металлического судна под водой.
Когда у Гузика начинала работать творческая мысль, он забывал, где он и что с ним. Ученый-изобретатель просидел неподвижно на дне океана более трех часов. Наверху, на палубе катера, начали уже беспокоиться, так как перед погружением они условились, что Гузик пробудет под водой не более часа. И Гузик очень удивился, когда увидел Ванюшку, шедшего к нему по дну в «летнем» водолазном костюме, то есть в трусиках и в полумаске.
— Ты чего тут застрял? — спросил Ванюшка через слуховую трубку.
— Думал, — отвечал Гузик. — И уже придумал. Есть! Плывем на поверхность.
Гузик
было настолько светло, что можно было работать без фонарей. На дне около пароходов виднелись человеческие кости, полузанесенные песком и илом. По мере того как отнимался кусок за куском металлического корпуса, открывалась внутренность затонувшего парохода: каюты, наполненные человеческими скелетами, трюм, где в полусгнивших ящиках оказался целый склад оружия, котельное отделение…
Железных корпусов двух коммерческих пароходов было вполне достаточно для изготовления колпаков, которые покрыли собою пять первых деревянных избушек подводного поселения. Восторжествовала идея Волкова — обшить железные колпаки изнутри деревом.
Постройка подводных жилищ не представляла особого труда. На дно был уложен бетонный фундамент, деревянные дома доставлялись в сложенном готовом виде на плотах к месту постройки, талями погружались в воду и брались на причал при помощи якорей. Затем над ними возводили железные купола, откачивали воду, внутренность куполов высушивали при помощи электрических плит и снабжали дома необходимым оборудованием. Производство всех этих работ значительно облегчалось тем, что в распоряжении строителей были почти идеальные водолазные костюмы, которые не стесняли свободу движений и не зависели от базы.
Ванюшка, опустившись впервые в подводное жилище, был в восторге. Он ходил из «квартиры в квартиру» и повторял: «Вот это фтука, фут возьми!» И заявил, что больше не поднимется на поверхность и отныне превращается в водяного жителя.
Макару Ивановичу Конобееву также очень понравился их новый «хутор». В подводной долине меж гор всегда было тихо — ни ветров, ни бурь, ни дождей, ни метелей. Тихо колыхались водоросли, весело суетились рыбы, важно восседали на дне большие крабы. Нравились Конобееву и «хоромы» — ему еще не приходилось жить в таких светлых, чистых и теплых комнатах. Но не этот уют и удобства тянули его, а сам океан — неведомый, необъятный, полный своеобразной красоты.
— Однако тут не хуже тайги! — говорил Макар Иванович. На его языке это был лучший комплимент.
— Вот и будем жить в подводной тайге, — отвечал Валков.
Жить под водой было удобно и нужно для дела. Теперь никакие бури, никакие тайфуны не могли помешать выйти из дому и отправиться бродить по подводным полям. Работы было много. Волков решил устроить совхоз по всем правилам. Нужно было измерить подводные поля, нанести план, чтобы правильно вести хозяйство: знать, сколько заготовить пучков, сколько нанять рабочих, какой ожидать урожай. Волков, Ванюшка, Конобеев и Гузик решили немедленно переселиться под воду. Все они, кроме Конобеева, были людьми свободными, холостыми; один Макар Иванович был женат. Больших затруднений старик не предвидел: ведь пропадал же он целыми месяцами на охоте. Марфа Захаровна привыкла к одиночеству.
Так думал он и однажды вечером, сидя в своей фанзе за самоваром, сказал ей:
— Однако завтра я переселяюсь на дно, в подводное жилище. — Марфа Захаровна посмотрела на него с недоумением. Ее красное лицо стало еще краснее.
— Как это переселяешься? — спросила она. — Куда это на дно? Ты в своем уме?
— Ум не шапка, чужой не наденешь. Правду говорю. На дне моря-окияна жить буду. Слыхала небось, дом строили? Ну вот, и выстроили. Очень хорошо.
— А я?