А.Беляев Собрание сочинений том 2
Шрифт:
Его расчет оправдался: лодка остановилась. Тут на помощь Ванюшке подоспели Волков и Конобеев, которые поняли и оценили его план. Волков схватился за лодку с другой стороны, а Конобеев, уцепившись снизу, потянул субмарину, упираясь огромными ножищами в илистую почву.
«Сложение сил» подействовало. Лодка сначала медленно, а потом со все увеличивающейся скоростью двинулась прямо на Гидрополис.
— Ура-а! — крикнул Ванюшка и в тот же момент был сброшен вместе с Волковым развернувшимися «крыльями» лодки.
Едва ли это было сделано умышленно, крылья, состоящие из металлических кос, полос и крючьев, были развернуты,
Однако случилось нечто неожиданное: на расстоянии каких-нибудь десяти метров субмарина круто повернула боком. Винт остановился, лодка правой стороной пришвартовалась к железной полосе электромагнита и замерла.
— Стоп! Приехали! — крикнул Ванюшка в слуховую трубку Волкова. — Теперь, кафется, крепко влип Таяма!
Все поспешили к подводной лодке. Как бы не веря своим глазам, Ванюшка схватился за крюк, выступающий сбоку лодки, и потянул. Конобеев также ухватился за лодку и начал ее тянуть. Но даже этот геркулес оказался бессильным сдвинуть ее с места. Лодка держалась так крепко, словно была припаяна к железной полосе.
— Надо отправить радиограмму людям в подводной лодке, — сказал Ванюшка и, пройдя в машинное отделение подводного дома, протелеграфировал:
«Сдавайтесь. Вы в плену, и вам не удастся бежать».
Ответа не последовало. Ванюшка еще раз послал телеграмму, изменив длину волны:
«Гражданину Таяме. Говорит Иван Топорков, служащий подводного совхоза. Сдавайтесь. Телеграфируйте ответ через пять минут, иначе мы взорвем вас вместе с лодкой».
— С ума ты сошел! — вскрикнул Гузик. — Разве можно взрывать подводную лодку? Для того ли я старался?
— Это я фтоб напугать их, — ответил Ванюшка.
Но японцы упорно молчали. Они либо испугались угрозы, либо вовсе не получили радиограммы.
— Значит, не фелают с нами разговаривать, — решил Ванюшка. — Ну что ф, подофдем. Когда у них кислорода не хватит и начнут задыхаться, небось заговорят. Ты, Гузик, слушай, а я пойду посмотрю, что там делается.
И Ванюшка вышел из подводного жилища и подплыл к субмарине.
Если нельзя было видеть, то Ванюшка попытался услышать, что делается в подводной лодке. Зацепившись за крюк, он приложил к стальной стенке конец своей слуховой трубки, как врач, выслушивающий больного. Ему повезло. Металлические стенки субмарины очень хорошо пропускали звуки. Там, по-видимому, происходила довольно бурная сцена. Ванюшка отчетливо слышал возбужденные голоса, о чем-то горячо спорившие. Ему даже показалось, что он узнал голос Таямы. Внезапно голоса замолкли. Послышалась глухая возня, как будто там, внутри лодки, что-то перетаскивали или боролись. Любопытство Ванюшки было возбуждено до крайности. Шум голосов усилился. Неожиданно послышался страшный треск. Револьверные выстрелы?.. Потом долго говорил один голос, как будто убеждавший. И снова возня, а вслед за нею — мертвая тишина.
Неожиданно кто-то тронул Ванюшку за ногу. Внизу под ним стоял Гузик с зажженным фонарем на голове и жестом приглашал Ванюшку сойти вниз. «Наверное, телеграмма получена».
Ванюшка не ошибся. Гузик сказал, что от Таямы получен ответ. Таяма сдается.
Глава 31
ХАРАКИРИ
Яркие
— Однако Таяма! — вскрикнул Конобеев. — Паразит проклятый!
Волкову пришлось тронуть Конобеева за руку, чтобы привести в себя.
— Макар Иванович, не теряйте головы! — внушительно сказал Волков.
Но Конобеев ничего не слышал. Старик положил на площадку пару принесенных водолазных костюмов и, не спуская с Таямы глаз, начал протягивать к нему страшные огромные ручищи с узловатыми, поросшими волосами пальцами. А Таяма, бледный, с опухшим, болезненным лицом, стоял неподвижно и смотрел куда-то в пространство. И только когда рука Конобеева придвинулась совсем близко, Таяма, не изменяя неподвижности тела, сделал правой рукой молниеносное, короткое движение: средним и большим пальцем он сжал руку Конобеева у кисти. Макар Иванович — лесной великан, таежный зверь, который умел молча и спокойно переносить удары медвежьей лапы, срывающей кожу вместе с мясом, — вдруг завопил так, что его услышали на берегу.
Таяма, как будто ужалив, принял руку и вновь стоял неподвижно. Рука Конобеева упала вниз, как плеть. Старик уже не кричал, но смотрел на врага с безграничным удивлением. Масютин и Волков невольно улыбались. Они поняли, что произошло. Таяма применил один из приемов джиу-джитсу, доказав лишний раз, что ловкость, тренировка и умение побеждают грубую силу.
— Я требую, — сказал Таяма по-русски, воспользовавшись паузой, — чтобы меня, как пленного, оградили от оскорблений.
Волков внушительно посмотрел на Конобеева, а тот, растирая левой рукой правую, глухо проворчал:
— Однако ладно уж! Семь бед — один ответ!
— Следующий! — крикнул Волков в отверстие люка. На площадку поднялся новый пленник. На этот раз не только Конобеев, но и Волков вскрикнул от удивления. Перед ними с застывшей улыбкой каменного изваяния стоял Цзи Цзы. Он был в своем обычном корейском костюме. Правую руку держал на перевязи.
— Однако ты как сюда попал? — спросил его Конобеев. — Изменил нам? На сторону Таямы передался? Не твои ли это с водопроводом проделки были? Ну, подожди, ужотко повесим тебя на одном суку с Таямой!
— Эй, эй! — крикнул кто-то снизу в люк и произнес несколько слов на японском языке.
Волков нагнулся, посмотрел вниз и увидал, что человек в рабочем костюме поднимает на руках безжизненное тело матроса. Волков и Масютин извлекли это тело на площадку подводной лодки. Молодой японец-матрос был еще жив. Но на его груди сквозь разорванную рубашку виднелась рана, нанесенная холодным оружием. Нечего было и думать о том, чтобы такого тяжело раненного отправлять в Гидрополис. Волков вызвал с берега шлюпку, на которой раненого осторожно доставили на берег и поместили в больницу.